Лорим и Поль (СИ)

— Подходи с согнутыми коленями, а в конце я тебя немного поддержу, — он помог Полю поднять ноги и удержать равновесие. — Стоишь?

— Стою. Спасибо, — сказал Поль и грохнулся прямыми ногами об пол. — А-у-у!

— Поль! Опускаться надо плавно.

— Откуда ты знаешь? — спросил, потирая ушибленные стопы, Поль.

— Так я на гимнастику сколько лет хожу!

— И вы там такое делаете?

Поль никогда раньше не интересовался гимнастикой или другими видами спорта. Почему-то в школе искусств среди мальчиков считалось, что физкультурой занимаются те, у кого нет других талантов или вообще не очень умные ребята. Поэтому Поль никогда не заговаривал с Санькой о спортивных занятиях.

— Это простые упражнения, — отозвался Санька, листая книжку.

— Ну покажи, если тебе просто.

— Пожалуйста.

Санька полистал книжку, запоминая позы, а затем стал их делать. Все, с чем корячился Поль, получалось у него легко и непринужденно. Поль смотрел и понимал, что никогда раньше не обращал внимания на то, какое у Саньки гибкое и подвижное тело. Разве что во время дурашливой борьбы, но тогда это не имело такого значения.

— Мне бы твое тело, — произнес Поль и, закрыв глаза, прижал к ним ладони.

Санька остановился. Подошел и сел рядом.

— Поль, ты чего?

— Зачем мне все мои стихи и дурацкие рисунки, когда я даже на голове стоять не умею? — сказал, всхлипывая, Поль, а Санька хихикнул.

— Ой, прости! — он зажал рот ладонью.

Поль глянул в его округлившиеся глаза, понял, что сказал и тоже засмеялся, сквозь слезы. Затем толкнул все еще прячущего улыбку Саньку. Тот смешно упал на спину, а потом на бок.

— Тут судьба решается, — сказал Поль и улыбнулся, — а ты!

— А я помогаю, — сказал Санька и сел. — Начинать надо с растяжек, я покажу.

Санька приходил каждое утро с рассветом, будил Поля и гонял часа три-четыре. Поль охал, стонал, проклинал тот день, когда согласился, чтобы хитрый изверг Санька его тренировал. А Санька в роли учителя был беспощаден, будто и не он даже. Иногда Поль ловил себя на том, что боится вызвать его гнев. Особенно страшно Санька гневался, когда Поль давал слабину.

— Что ты висишь на перекладине, как козявка чуть живая? Подтягивайся!

Поль молчал, потому что огрызаться нужны силы, а их и так нет. А подтягиваться надо, потому что руки слабые и не могут поднять вес тела. Он тянулся на одной воле, преодолевая свои слабости и боль. Но и воля иссякала. На смену ей приходила волна отчаяния, но разбивалась о намерение ставшего на ее пути Саньки. Он не позволял Полю отчаиваться, был рядом, поддерживал.

— Это тебе надо ехать к Лориму, — говорил Поль, — у тебя все получается.

— Зачем мне Лорим, когда есть ты?

— Да, тебе нравится меня мучить.

— Еще как! Я не хочу за тебя краснеть, когда ты придешь к учителю.

— Я стараюсь.

Так прошли лето и осень. Поль перестал стонать. Тело сделалось легким, послушным. Упражнения приносили радость, в упоении хотелось выполнять их вновь и вновь. Радовалась каждая клеточка тела. Жизнь и энергия били фонтаном. Внутри словно появился неиссякаемый источник жизнерадостности.

Поль приступил к первым упражнениям в работе с сознанием. Он садился в лотос и замирал. Тело не мешало. Он его не ощущал, оно растворялось, но в тоже время служило опорой. Поль учился владеть чувствами.

Из книги Лорима Поль узнал, что у него есть вечная сущность — частичка единого сознания Мира. Чувства, которыми он владел, были озарены сияющим сознанием, но оставалось еще много темных глубин. Поль погружался в них, освещал изнутри, старался понять неосознанные желания и чувства, живущие в нем.

Одним из самых сильных чувств был страх потери. Этот страх возник вместе с любовью и желанием поехать к учителю. Поль боялся потерять семью, родной дом. Он предвидел, что отец будет против отъезда, сделает все, чтобы удержать его, но Поль уедет в любом случае, поэтому неизбежен разрыв. Мысли об этом причиняли боль. Поль всем сердцем любил свой дом, родителей, сестер, что пытались его воспитывать. Он страшился все это потерять. Страх многократно усиливался от мысли, что учитель не примет его. Тогда он потеряет все: семью, учителя, смысл жизни, останется один в этом мире. Он не знал, как можно жить одному? Жить без любви.