ЛОРИНГ

– Зачем вы перебрались сюда? – спросила сыщица, закрывая крышку комода и садясь сверху. – Неподалеку от Бубенчиков есть община бывших работниц. Разве вас бы не приняли?

– Больных и там не любят, миледи, – хрипло засмеялась та, и стало видно, что у нее не хватает нескольких зубов. – К тому же… брат прятал меня. Но не помогло, раз вы нашли.

Я повернулся к Илайн. Она поймала мой взгляд и аккуратно спросила:

– А вас кто-то еще искал?

Джулия уткнулась в своё вязание. Петли у нее получались кривые, руки мелко тряслись.

– Неважно. Что вам нужно?

– Вы работали с благородными господами, собирающимися большой группой. Мы хотим знать, по каким дням проходили их собрания.

– Нет! – пронзительно воскликнула Джулия, и ее пряжа полетела на пол. Глаза безумно горели. Рот перекосился, – я ничего не помню, слышите? Убирайтесь!

– Успокойтесь, – Илайн выставила руку вперед.

– Убирайтесь, а то плюну! Моя слюна теперь как яд, слышите?! – она пошамкала губами, точно и впрямь собиралась исполнить свою угрозу. Илайн отшатнулась, и я встал между ними.

В мутных подслеповатых глазах Джулии мелькнуло удивление. Люди нашего с ней круга легко отличают своих от чужих. Вот и сейчас она никак не понимала, кто же я, и зачем пожаловал вместе с надушенной аристократкой.

– Плюй в меня, если хочешь. Я из такого дерьма вылез, что твоя зараза мне как роса.

Она растерянно раскрыла рот.

– Те господа, которых ты обслуживала, большие шишки, – продолжил я. – Знаешь? Сейчас их убивают одного за другим. Нам нужно понять кто.

Джулия хлопнула тонкими веками, и вдруг спрятала лицо в руках. Спустя мгновение комнату наполнили душераздирающие рыдания. Илайн тихо чертыхнулась, я же мог только надеяться, что своим заявлением не испортил и без того гнилую затею с допросом больной проститутки.

– Он и меня убьёт, – сквозь вой с трудом можно было разобрать слова, но услышанное произвело на нас такое же впечатление, как желтый блеск в кучке камней – на шахтеров.

Присев перед ней, я мягко взял ее за руки и развел их в стороны, открывая лицо. Заплаканная женщина посмотрела на меня из-под опухших век.

– Кто, моя хорошая?

– Это чудовище, – прошептала она, не моргая. – Я была там… В тот день собрание окончилось раньше, остался только сквайр Вирджиль вместе со сквайром Чейзом. Они часто задерживались.

Пилс будет в восторге. Грязные игры высшего общества во всей красе. По словам Джулии, ее обязанностью было развлекать благородных джентльменов песнями и танцами. А вот после собрания некоторые из них оставались с ней, доплачивая отдельно. По мнению прогрессивных новаторов, использование для любовных утех одной и той же девушки сближает, к тому же является вызовом обществу и подчеркивает их противостояние закостенелой морали.

Как по мне, больше толку было бы не от интрижек за закрытой дверью, а от речи во всеуслышание на площади, но я ведь не политик.

Как говорила Джулия, Вирджиль и Чейз оставались вместе, устраивая вечерок на троих, и в этот раз все было так же.

– Я вышла, потому что меня… мне стало нехорошо, – продолжала Джулия после небольшого отступления. – Я еще не знала, что больна. В ванной было слышно, как они спорили.

– Вирджиль и Чейз?

– Так я думала. Потом голоса стихли. А когда я вернулась, то увидела одного только Вирджиля. Он казался недовольным, сердитым. Он схватил меня и стал обвинять в том, что я его чем-то заразила. Называл ужасными словами и даже ударил. Такого прежде не случалось. Он потребовал, чтобы я добыла для него лекарство.

«Конечно, потребовал, ублюдок, – подумалось мне. – Какой же достойный мужчина захочет идти к лекарю и заявлять о том, что подцепил сифилис?»

Джулия всхлипнула.

– В ту же ночь я купила мазь и повезла ему.

– Вас впустили в дом? – спросила Илайн. Ее вопрос был понятен: если кто-то из слуг видел Джулию, но умолчал, это подозрительно.

– Нет, мы условились со сквайром Вирджилем, что он будет ждать в кабинете на первом этаже, а я постучусь в окно.

Девушка замолчала и снова заплакала, но я все еще держал ее руки, и она давилась слезами, продолжая говорить:

– Окно было приоткрыто, и я заглянула внутрь. Вирджиль… он сидел там, на стуле, связанный. И возле него был тот монстр. Огромный, просто гигантский! Он вставил в горло Вирджиля шприц и что-то вливал ему.

Илайн подалась вперед. Похоже, слова девушки никак не увязывались с картиной, которую представило следствие.

– И вдруг он обернулся. Я убежала, – Джулия посмотрела на меня, опухшая от слез. – Это чудовище видело меня, понимаете? А потом… узнала, что Вирджиль мертв.

Я отпустил ее. Илайн протянула девушке платок, и та с благодарностью приняла его. Я знал, что она не высморкается в чистый шелк. Возможно, эта тряпка – лучшее, что когда-либо касалось кожи Джулии.

* * *

– Дьявол раздери! – выдохнула Илайн вслед повозке, которая прокатилась мимо нас.

Это была четвертая карета, проезжающая прочь, пока мы шли вдоль улицы по направлению к Карьеру. Туман понемногу развеивался, зато дождь усилился. Напрасно сыщица настаивала, чтобы Вудроу уехал, тот был прав: поймать извозчика сегодня просто невозможно!