Они отошли на обочину, чтобы пропустить нашу кавалькаду. Только один из пилигримов остался на дороге. Он подбежал к лошади моего мужа и господина, протянул руку за подаянием, загнусил низким, неприятным голосом:
– Подайте, подайте хоть сколько-нибудь, господин! Я не ел уже несколько дней!
Я разглядела лицо нищего – тяжелый квадратный подбородок, глубоко посаженные, маленькие злобные глаза… это лицо показалось мне смутно знакомым и опасным. Определенно, я его видела совсем недавно!
Я хотела сказать супругу, чтобы он держался подальше от этого подозрительного пилигрима, но не могла вымолвить ни слова, словно мой язык приклеился к гортани.
– Подайте хоть пару грошей, господин! – повторил наглый нищий и схватил за повод коня.
Герцог поморщился, но достал кошель, извлек из него монету и протянул нищему. Но тот словно не заметил подаяния. Он крепче ухватился за повод, потянулся к герцогу. В его руке невесть откуда появился длинный кинжал, и в следующую секунду этот кинжал пронзил горло моего мужа, моего господина…
Я горестно закричала и послала кобылу вперед, догнала мужа, обхватила, чтобы не дать ему упасть…
Кровь толчками хлестала из страшной раны.
Глаза герцога помутнели. Я прижимала его к себе в последнем объятии и в то же время глазами искала кого-нибудь из герцогской свиты, чтобы помогли снять мужа с лошади и поймали подлого убийцу…
В свите начался переполох, все бросились ловить убийцу, но тот словно сквозь землю провалился. Вот только что был тут, на дороге – и вдруг исчез!
– Ушел! – выкрикнула я в отчаянии.
– Ушел! – повторила я… и проснулась.
Сон все еще стоял перед моими глазами – яркий, отчетливый.
Теперь я вспомнила, почему мне показалось знакомым лицо убийцы. Он был как две капли воды похож на Кастета.
Мне стало тревожно. Разумеется, это был сон, но что, если сон в руку? Что, если люди Осетрова упустят Кастета?
Нет, я не могу такого допустить и не могу переложить месть на других. Это мое и только мое дело.