Читаем Лось на диване, верветка на печи полностью

Обратно пошли с Вероникой и тоже поплутали. Вышли на подтопленную тропу, где, видимо, из-за дождей и из-за бобриной запруды у ручья дорога уходила под воду. Мы разулись и штаны по колено закатали. Носки запихнули в кроссовки, кроссовки взяли в руки. Земля глинистая, и вода под ногами вся мутная, идем.

Спугнули аиста, он вылетел к нам из ивовых кустов. И аист нам, наверно, не меньше удивился.

Аист-попрошайка

Каждое утро к нам в зоопарк прилетает один аист. Прилетает он рано. Мы видим его на крыше соседнего дома из окна.

Он гуляет или просто стоит, замерев на одной ноге, на коньке крыши. С ноги на ногу лениво переминается и ждет. Меня ждет, ну или, допустим, Андрея, Веронику.

Увидит, что кто-нибудь из нас вышел, и бежит. Его ноги колотят и бодренько цокают по шиферу.



Он наблюдает, перелетает по крышам вольеров вслед за нами и ждет, что мы его чем-то угостим. Иногда даже немного навязчиво преследует.

Посетители увидят его и начинают фотографировать сразу: аист, аист, аист!

Многие думают, когда он замирает на крыше (когда на крыше, а когда и на уличном нашем фонаре, на самой верхушке фонаря), что он у нас — искусственный. Сейчас много искусственных аистов продается в садовых магазинах.

Но наш аист живой. И я за ним тоже всегда краем глаза наблюдаю.

Аист Парковщик

Еще один аист природный прилетает и любит погулять по стоянке автомобилей перед зоопарком.

Он запрыгивает на капоты и на крыши оставленных машин, тоже ножками цокает, когда гуляет по обшивке.

Любит клювом раскачивать антенны. Любит играть, и всегда с большим интересом, с автомобильными антеннами.

Подергивает снегоочистители клювом. Заглядывает за лобовое стекло (и стучит по нему).

Если много машин, то он вообще не спускается на землю, а перелетает с капота на капот и иногда оставляет «автографы» — помет. Приходится выходить и сгонять его с машин. Мы прозвали этого аиста — Парковщик.

Парковщик сам прилетает в зоопарк, сам улетает. Мы волнуемся, когда он надолго исчезает.

А вернется, заходит на посадку. Как красиво заходит на посадку! Распахнув крылья и ноги сложив ровно.

Идешь кормить по зоопарку хищных птиц (пустельг, ястребов, осоедов, цапель, канюков), и аисты, Парковщик и Любитель прогуляться по крышам, за тобой. Они идут осторожно и степенно. Ускоришь шаг, и они тоже ускоряют. Замедлишь, и они замедляют.

Кто-нибудь из них подойдет и засунет свой красный клюв в ведро.

Самсон и мобильный телефон

Мой любимый аист Самсон, зоопарковский аист Самсон, названный, как вы помните, в честь своей коробки из-под коньяка «Самсон», в которой его аистенком принесли, очень любит нажимать на кнопки в телефоне. Покажешь ему ради смеха телефон, он увидит и клювом по кнопкам ударяет.



Любит потянуть за шнурок на ботинке, развязать. Любит проверить, застегнуты ли на моей рубашке пуговицы.

Любит проверить, как и природные аисты, ведро: есть ли в нем приготовленное мясо.

Иногда вдруг рассердится, шипит и делает раздраженные выпады клювом, будто шпагой.

Упадет передо мной на колени и поднимется, крыльями встряхнет.

Увидит кого-нибудь из нас издалека на участке, голову назад запрокинет, звонко стучит клювом.

Все аисты звонко стучат клювом. Как будто бы на деревянных ложках играют в ансамбле народных инструментов.


Глава третья

Совок и шпатель. О буднях зоопарка

Осеняя хвостами урожай

Небольшие заметки о павлинах

Попасть в зоопарк — и оказаться по ту манящую сторону вольера, куда остальным хода нет, а ты идешь с метелкой и тряпочкой, совком. И подметаешь перья жар-птиц, и гладишь серых волков, и перед тобой, как лист перед травой, стоит Сивка-Бурка (ну или просто ослица Фрося). И посетители смотрят на тебя: «А вы не боитесь? Вам не страшно?» И ты еще не успеваешь ответить, а они: «А достаньте нам, пожалуйста, перышко вон то!»

Во время линьки перья рассыпаны у нас в каждом вольере под ногами. Посетители бродят и перья из-под сеток вольерных достают.

Мы тоже ходим и собираем. Если их много, несем их под мышкой, на плече.

Вы носили когда-нибудь ворох из перьев на плече? Ох уж нам эти павлины да павлины!

И павлинами все восхищены. А ты ходишь за ними, убираешь. Отодвигаешь в стороночку хвосты.

А иногда павлин опускает свой хвост, и он волочится, как мантия спешащего короля. Не наступить! Павлин поднимает свой хвост и распускает.

И павлины дерутся иногда. Тогда схватишь хулигана-павлина за ноги, несешь.

«Глазки» на перьях павлина засверкают, как катафоты на велосипедных колесах в темноте.


Начинается линька, павлины сбрасывают свои перья в вольерах. Мы перья, как это принято во многих зоопарках, продаем. А накануне разложим на траве, оставим их на ночь траве (чтобы расправились, очистились).

Лужайка у нас перед домом вся-вся в павлиньих перьях. Как будто бы они осыпались с дерева. Павлин на дереве ночевал, хвостиком вильнул. Перья разбросаны, раскиданы. Утром выходим, и перья все в росе. Их высушит солнце чуть попозже.

Свежесть утра всегда чувствуется в зоопарке, особенно после ночного и сильного дождя. И оседает понемногу на перьях.

Перейти на страницу:

Все книги серии Время – юность!

Улыбка химеры
Улыбка химеры

Действие романа Ольги Фикс разворачивается в стране победившего коммунизма. Повсеместно искоренены голод, холод и нищета. Забыты войны, теракты и революции. Все люди получили равные права и мирно трудятся на благо общества. Дети воспитываются в интернатах. Герои книги – ученики старших классов. Ребятам претит постоянная жизнь за забором и под присмотром. При всяком удобном случае они сбегают за ограду в поисках приключений. Что за странные сооружения, огороженные колючей проволокой, выросли вдали за холмами? Зачем там охрана и вышка с таинственными, качающимися из стороны в сторону «усами»? Что за таинственная болезнь приковывает их друзей на долгие месяцы к больничной койке? В поисках ответов на свои вопросы герои вступают в неравную борьбу с системой, отстаивая право каждого быть самим собой.

Ольга Владимировна Фикс , Татьяна Юрьевна Степанова

Детективы / Социально-психологическая фантастика
Темное дитя
Темное дитя

Когда Соня, современная московская девушка, открыла дверь завещанной ей квартиры в Иерусалиме, она и не подозревала о том, что ее ждет. Странные птичьи следы на полу, внезапно гаснущий свет и звучащий в темноте смех. Маленькая девочка, два года прожившая здесь одна без воды и еды, утверждающая, что она Сонина сестра. К счастью, у Сони достаточно здравого смысла, чтобы принять все как есть. Ей некогда задаваться лишними вопросами. У нее есть дела поважнее: искать работу, учить язык, приспосабливаться к новым условиям. К тому же у нее никогда не было сестры!Роман о сводных сестрах, одна из которых наполовину человек, а наполовину бесенок. Об эмиграции и постепенном привыкании к чужой стране, климату, языку, культуре. Об Иерусалиме, городе, не похожем ни на какой другой. О взрослении, которое у одних людей наступает поздно, а у других слишком рано.

Ольга Владимировна Фикс

Современная русская и зарубежная проза
Грабли сансары
Грабли сансары

Ранняя беременность может проходить идеально, но без последствий не остается никогда. Кто-то благодаря этой ошибке молодости стремительно взрослеет, кто-то навсегда застывает в детстве. Новая повесть Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак состоит из двух частей. Они очень отличаются по настроению. И если после первой части («Сорок с половиной недель») вы почувствуете грусть и безысходность, не отчаивайтесь: вторая часть добавит вам оптимизма. Тест-читатели по-разному оценивали «Грабли сансары», но фразу «не мог оторваться» повторяли почти все. Процитируем один отклик, очень важный для авторов: «Не могу написать сухую рецензию. Слишком много личного. Никудышный я тест-читатель на этот раз… Но вам огромное спасибо. Вместе обе части получились такими глубокими и близкими. Я учусь выходить из круга сансары. Спасибо».

Андрей Валентинович Жвалевский , Евгения Борисовна Пастернак

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука