Лошадь над городом

Мария постояла, тряхнула головой, задела волосами стекло шлема и шагнула внутрь дома. В комнате Черепахи не было, коробка пустая, мальчик спал, разметав руки, волосы упали на лицо. Мария вышла в коридор и столкнулась с Главным инженером.

— В чем дело? — спросил он, а выслушав, сказал: — Ты прекрасно знала, что это запрещено: приносить на станцию что бы то ни было, все принесенное хранится вне дома в контейнерах... Что значит пропала? Надо искать.

Ее не нашли нигде. Обыскали всё, черепаха исчезла, исчезла из герметически запертого стального дома.

— Плохо, — сказал Главный инженер. — Иди, буди сына, скоро за вами прилетят... Странно все это, все, что случилось, странно... Может, это было вовсе и не животное, а?

— Да, — сказала Мария. — Это был соглядатай. Мне все время казалось, что она подслушивает и смотрит на меня своими ужасными глазами.

Они лежали на вершине горы, дул ветер, внизу от подножья до горизонта тянулось море, полоски волн шевелились и медленно ползли к берегу.

— Хорошо, что ты приехала, — сказал Бугров. — Мне кажется, мы не виделись сто тысяч лет.

Она не ответила. Он приподнялся на локте и заглянул ей в лицо. Комья облачной ваты лежали на коричневых изрезанных дождями склонах.

Мария сказала:

— Хорошо, что нет ветра, мы бы здесь замерзли.

Он осторожно повернулся, стараясь не задеть ее, зашуршали и с глухим стуком понеслись вниз камни. Мария села. Плечи ее были выпачканы в пыли.

— Я, наверное, люблю тебя, — сказал Бугров. — Почему ты ничего не говоришь?

— Это не любовь. Я слишком долго ждала, ведь мы знакомы целую вечность. Прости меня. Я, вероятно, устала ждать... Но идем, ты обещал показать мне вашу пещеру.

— Ее открыл отец, — сказал Бугров, поднимаясь, — однажды он привел меня сюда. В глубине пещеры есть родник. Его вода освещена слабым светом, который рождается на дне.

— Я устала, пожалуй, я подожду. Сходи сам.

Бугров отошел и скрылся в черном провале. Его долго не было. Солнце зашло за мыс, и косые тени легли у скалы. Мария поднялась и, подойдя к устью пещеры, крикнула, сложив ладони рупором:

— Бу-уу-гро-ов!

Вернулся отраженный звук.

— Ну что ты, — сказал голос Бугрова, и шершавая, перепачканная землей рука легла на ее плечо. — Куда я мог пропасть?

— Мне стало так одиноко, — сказала она, — мне показалось, что я уже потеряла тебя. Как родник?

— Его уже нет. Только сухая щель. Я нашел ее на ощупь. Отец всегда успевал показать мне вещи, которым грозило исчезновение. У него было обостренное чувство времени. Я бесконечно благодарен отцу, он научил меня мере возможностей, дал знания и объяснил цель. Я всего лишь его наследник. Жаль, что Тоник не любит меня.

— Да, жаль.

Она обхватила руками колени и нагнулась, внизу по-прежнему едва заметно двигались черные волны и белые туманные испарения ползли вниз по склону.

— Любовь — это боль, — сказала она. — Она всегда была болью, во всяком случае, у нас, женщин. Помнишь нашу первую встречу?

— Да.

Они стояли с Бугровым в лаборатории, она должна была показать ему новый прибор. Он провел пальцем по металлической коробочке, и на серой вулканической краске остался тающий след.

— Для чего он вам? — спросила Мария. — Вы физик, а мы имеем дело с человеком.

— Видите ли, — неторопливо сказал он, — у нас произошло несколько трагических случаев: перепады энергии при наших опытах столь быстры, что человек не успевает почувствовать боль. Мы решили подстеречь ее у самого порога.

— Вы вспомнили, что боль существует?

Ладонь Марии легла на маленький стальной браслет. К разрезанному кольцу была приделана черная коробочка, она сидела на кольце, обхватив ее лапками, как жук. Возник осторожный свист. Свистел приближающийся поезд подвесной дороги.

— И что?

— Если надеть браслет вот здесь, выше локтя, дно коробочки плотно прижмется к руке. Через дно выведены два электрода...

Она повернула выключатель на щите, на приборах вразнобой качнулись тонкие красные стрелки.

— Этот приемник настроен на частоту передатчика, вмонтированного в браслет. Если сигналы излучить в эфир...

Она приблизила палец к выпуклому белому экрану.

— Видите — три горизонтальные черты? Три уровня. Нижняя — отсутствие боли, средняя — слабая боль, верхняя — сильная. Представьте себе: человек надел браслет. Он в воздухе, под водой, у вашей башни. Человек начинает чувствовать приближение боли — даже если он потерял сознание, прибор сработает, помощь придет. Вы это хотели?

— Да.

Она протянула руку, чтобы выключить сеть.

— Постойте, — сказал он, — давайте наденем браслет. Я хочу посмотреть.

От прикосновения его пальцев Мария вздрогнула. Она стояла, по-прежнему чуть касаясь его плечом... Руки у груди, узкие, прохладные руки. На левой поблескивал браслет.

Бугров наклонился и поцеловал ее в губы.

Приемник оставался включенным. Свист поезда возник снова, усилился и затих.

На зеленоватом экране появилась голубая отметка сигнала. Светящаяся линия поднялась, пересекла первую черту, вторую и остановилась у верхней...