Лошадь над городом

От Степана пришло письмо. Пишет после долгого перерыва и излагает городские новости. «Новоканал» переехал в старое помещение и вернул себе прежнее название. Народный контроль, которого так боялся директор, поработал на славу. Тихий старичок, одолживший Брониславу Адольфовичу пробочник, оказался большим докой, быстро разобрался в делах, отмел вину инопланетян в нарушении финансовой и штатной дисциплины, обнаружил приписки и незаконные работы. После его отъезда штаты института сократили в четыре раза, и оттого Бронислав Адольфович снова простой чертежник, а его кульман стоит бок о бок с кульманом коварной Шурочки. Была ли ошибка, допущенная Машиной, той самой — один раз в сто лет, — о которой предупреждали инструкции, или она объясняется вмешательством загадочных внеземных сил? Не знает никто. Сотрудники «Степьканала» склонны объяснять ее кознями инопланетян, а Карцев даже придумал объяснение, построенное на том, что, двигаясь невидимо по коридорам и комнатам, загадочные существа не могли не возбуждать в электрических проводах наведенные токи, подобно тем, что возбуждаются в проволочной рамке, которую проносят около магнита. Но Бронислав Адольфович, пишет Степан, подозревает во всем супругу, которая вошла в контакт с неземными существами и подговорила их, в отместку за роман с Шурочкой, испортить карьеру мужа... А еще в письме есть постскриптум: стосковавшийся по семейному уюту Глеб Прохорович Тыжных сдан Пуховым на руки Нине Павловне, вернулся в «Степьканал» и занял там место заведующего библиотекой.

История коварна, и выигрыши, которые подсовывает она людям, непредсказуемы.

Они сидели на жестких металлических стульях в освещенной тусклым электрическим светом камере для задержанных, начальник милиции города и существо, принявшее облик обреченного вечно томиться в третьем вагоне поезда № 245 Желудкова. Они беседовали, полные радости взаимного понимания.

— Не так-то легко открыть гравитационные волны, — объяснял пришелец из космоса, — мы сами сделали это только в десятом тысячелетии существования той науки, которую вы называете физикой. Несовершенство вашего прибора не позволит вам пока приблизиться к их разгадке: гравитационные волны прихотливы, свой характер они случайно меняют, и, может статься, через какое-то время ваш прибор перестанет работать.

— На какой, примерно, срок? — спросил Пухов. — Кто знает — на год, на десять, на сто лет... Что касается нашего прилета на Землю, то история его связана с событиями, которые принадлежат будущему.

Пристально наблюдая за Универсумом, мы обнаружили на крошечном каменном шарике, на планете, вращающейся вокруг оранжевой звезды, которую вы называете Солнцем, жизнь. Так мы открыли Землю.

Понимая, что всякое вмешательство опасно, опасно и для людей и для нас, и неизвестно для кого больше, мы не предпринимали никаких шагов для того, чтобы узнать что-то о вас или сообщить вам о себе. И вдруг случилось событие, которое заставило нас встревожиться. Во время... — не заставляйте меня искать синонимов, для этого события в вашем обиходе нет слова — при собрании всех жителей нашей Вселенной появилось неизвестно откуда невиданное существо серого цвета с четырьмя ногами и хвостом, разделенным на тысячи волосков.

Оно появилось, быстро перемещаясь в воздухе над нами, и тут же исчезло. Мы быстро установили, что причиной были эксперименты над пространством и временем, предпринятые на Земле. Не скрою, от прежнего нашего благодушия не осталось и следа. Наша изоляция оказалась нарушенной, наша безопасность под вопросом, тревога охватила тех, кто отвечал за существование нашего планетарного дома. Что за существа вы — люди, в чьих руках оказались средства и способы пробиться к нам через бездны пространства и пласты времени? Чего можно ожидать от вас? Чем руководствуетесь вы в своей деятельности и чего собираетесь достичь?

По вашим земным меркам, это был XXX век, эксперимент, который встревожил нас, люди связывали с именем какого-то Бугрова.