Лошадь смеется

Она поставила на стол бутылку сухого вина и фрукты... Карин выключил магнитофон.

- Дослушали? - спросила Ника. - На столе все готово.

- Когда вы успели? - спросил Карин, рассматривая портрет.

- Это неважно. Нет времени отвечать. Поставьте его где-нибудь. И потом, не "вы", а "ты". Понятно?

- Понятно, - сказал Карин.

- Ну, вот, - сказала Ника, - времени у нас очень мало. Скоро утро. А мой шеф приходит ровно в десять.

- А кто ваш шеф?

- Начинается, - сказала Ника, - через пять дней я сама о нем забуду. Я ухожу с работы... Садись.

- Как вас зовут?

Ника показала на себя пальцем: Тебя зовут... Ника. И показала пальцем на него:

А тебя зовут... Я пью за тебя... Я тебя люблю. Скажем, так.

- А как со мной?

- С тобой то же самое, только ты этого не знаешь. Но это очень быстро выяснится.

- Хорошо, - сказал Вадим.

- Я думала, у тебя здесь немного иначе. Это все красиво - уют, забота. Ты еще не задохнулся от этого уюта?.. А люстра тебе не мешает спать?

- Нет. Не мешает, - сказал Карин. Ника вошла в комнату и присела на тахту.

- Малиновый цвет - красиво, - сказала Ника. - Сам покупал? Или выбирал?.. Ну, ладно, некогда, иди ко мне... Скоро утро... Ты завтра идешь на работу?

- Во второй половине, - сказал Карин, - к двум часам. - И снова взглянул на портрет. - Ты что, художница?

- Я? Да. Я художник. Я вообще все... Я Ника...

...- Утром Ника сказала: Кофе готов. Я сделала тебе гренки. Вкуснее не бывает.

Они позавтракали. Потом Ника стала расхаживать по квартире...

- Так. Так. Так... Какие у тебя есть инструменты?

- То есть какие инструменты? - спросил Карин.

- Мне нужно срезать эту люстру.

- А что тебе для этого нужно? - спросил Карин.

- Да ножницы. Простые ножницы. Ага, нашла. Иди сюда. Помоги.

Она срезала люстру и положила ее на софу.

- Это твоя комната? - спросила она.

- Да, - сказал Карин.

- А та комната - ее?

- Да, - сказал Карин.

- Ее комнату не будем трогать, - сказала Ника.

Карин посмотрел на часы - уже девять.

- Ну, вот и хорошо, - сказала Ника, - надо позвонить в мебельную скупку.

- Зачем? - спросил Карин.

- Как зачем? Сдать эту софу. Больше на ней никто спать не будет. А если будет, то ни я, ни ты не будем знать - кто.

- А, может быть, не надо?

- Надо.

- Ну, ладно, раз надо, - сказал Карин, - а на чем я буду спать?

- Купишь что-нибудь менее малиновое на вырученные деньги.

Ника полистала справочник, нашла нужный телефон и позвонила в мебельную скупку.

- Алё! Доброе утро. Все пришли на работу?.. А кому из вас нужна малиновая софа? И модерновая люстра?.. Всем? Правильно... Продается за бесценок. Деньги нужны... Вот прямо сейчас нужны... Сию секунду... Улица Лермонтова, дом тридцать три, квартира тридцать три... Через сколько?.. Отлично! Ждем! - и повесила трубку. - Сейчас сюда прибудут скупщики...

Скупщики действительно приехали молниеносно. Трое скупщиков вошли.

- Где ваша софа и люстра?

- Вот. Быстренько забирайте.

- А деньги? Кому платить деньги?

- Карин, получи деньги.

У него в доме Ника заразилась общепринятой формой обращения по фамилии. Так к нему обращалась жена. Ника тут же с брезгливостью почувствовала бациллы расхожей матрицы и стала называть Карина - "любимый"... По цвету ее картин легко установить, что слух у нее тоже был абсолютный...

Пока Карин получал деньги и расписывался в квитанции, двое других скупщиков вынесли софу и люстру. Сунув квитанцию в карман, смеясь, следом за ними вышел и третий скупщик... Ника закрыла за ними дверь.

- Черт возьми, - сказал Карин, когда скупщики унесли софу и люстру.

- Печально?

- Нет, - сказал Карин. - Пустовато...

- Вот здесь, на этих стенах будут висеть картины...

- Какие картины?

- Лучшие в мире, которые создаст Ника... Ночь, звезды, море, солнце, весна, водопады и... землетрясение. Портрет повесишь вот здесь, над изголовьем, но без меня...

- А зачем землетрясение?

- Так надо, - сказала Ника. - Вот твоя визитная карточка.

И возвратила ему листок из его блокнота, на котором еще в самолете Карин написал свой адрес и телефон...

- С ума сойти!.. С ума сойти!.. Все, что угодно я мог предположить, но чтобы такое... Кому могло прийти в голову, что на свете и это бывает. Отдать сто с лишним картин... Но в них была вся ее жизнь... Как?

- В них была вся ее любовь к жизни...

- И ты...

- И я...

- То есть...

- Ага... Мадам не учла принципа избирательности, без которого не может быть искусства... Где бы ни появился художник, все, что вокруг него, он наполняет собой... Но в квартире Кариных предметы оставались обычными, словно художник не прикасался к ним... Квартира Кариных была сама по себе, а картины - сами по себе... Они висели на стенах отрешенно. Они были здесь чужие... Принцип избирательности был нарушен. А там, где этот принцип нарушается, надо искать трагедию...

- Значит, ты уже в квартире Кариных понял, что Карин не может быть художником?

- Да.

- Понял?

- Да. Понял.

- А, следовательно, чтобы выставить эти картины, настоящий художник должен быть мертв?.. Вот в чем твоя подножка с автопортретом...