Лоскутное одеяло

Потом была вот какая история. Я работал на альманахе "СССР сегодня" (для заграницы), и нужно было снять семью за новогодним ужином, с приходом Деда Мороза, с индейкой и проч. Я спросил Мариса, не согласится ли он на эту съемку - прелестные дети, красавица Маргарита, его мама, элегантная квартира и прочие атрибуты счастливой советской семьи. "Да, пожалуйста, и все мы останемся на пленке, дети потом будут смотреть, почему нет?" Мы договорились, что индейку мы принесем с собою и, пока будем готовиться к съемке, Инна на кухне ее зажарит; пригласили Деда Мороза с подарками; Марис позвал какую-то пару в гости, и вот мы приехали со всей нашей лохматой. Все не заладилось с самого начала и, хотя елка украшена и дети с бабушкой на месте, но Маргарита еще в театре, Мариса тоже нет. На кухне не работает духовка, и мы с ужасом смотрим на сырую индейку. Приходит хозяин, он чем-то раздражен, ему не до съемки(?!), Инна носится с бледной индейкой - может, зажарить у соседей? Нет, с соседями плохие отношения. Мариса просим сервировать стол, но он не знает, где у жены лежат красивые тарелки, лезет на антресоли. Наш осветитель носится по этажам, ищет, где подключиться, так как забыли вызвать монтера из ЖЭКа. Приходит Маргарита с подарком для Андриса, у него день рождения, крики восторга, Маргарита долго делает макияж, наконец надевает новое нарядное платье, оно оказывается велико - опять прокол! Все нервничают, и тут звонок в дверь вваливаются Дед Мороз со Снегурочкой и прибаутками, и дети счастливы, хотя Илзе немного испугана длинной бородой. Мы не снимаем, так как осветители не смогли подключить приборы. На кухне шепотом идет перепалка между хозяевами, что они сорвали нам съемку, но мы их успокаиваем, что это чепуха, к черту съемки! И вечер заканчивается заморскими напитками и вкусными закусками к восторгу осветителей и детей, которых никак не могли уложить спать.

А счастливую советскую семью мы сняли через несколько дней в доме Бориса Брунова. Духовка там работала отлично.

В театре Немировича Марис танцевал хорошо, но впечатления большого не производил, я думаю, что из-за некой провинциальности самих спектаклей. И только в Большом он обрел артистизм и исполнительскую элегантность. Я видел его во всех голубых ролях принцев "Лебединого", "Спящей", в "Раймонде", в "Жизели", где он был "в стиле" и хорошо танцевал. Он умело держал, был удобен в дуэтах, и балерины любили с ним танцевать. Одни считали, что он лучше как партнер, чем солист, другие так не думали.

Его артистизм проявлялся в ролях Ферхада, Вронского и Каренина, в "Видении розы", которую он перенес на современную сцену, в телевизионном "Гамлете". Но коронной ролью стал Красс в "Спартаке" Григоровича, это было точное попадание в характер и суть Лиепы настолько, что он сместил акцент спектакля, сделав центральной фигуру Красса, по существу вторую роль балета. Я помню, как теплым апрельским вечером 1968 года он пришел с маленьким Андрисом на студию, и я ему прокрутил три раза материал, который мы сняли на премьере. Он внимательно смотрел на себя и что-то обдумывал. Так же он пришел с Андрисом, чтобы посмотреть съемку генералки "Легенды о любви", после чего стал делать другой грим. Не все балетные интересовались своими съемками, а такие просмотры я считаю проявлением требовательности к себе.

28 марта 1982 года он последний раз вышел в "Спартаке". Время беспощадно по отношению к балетным артистам, еще беспощаднее руководство балета. "Вышла хорошая статья в "Советской культуре" о моем "Спартаке", - писал Марис в дневнике. - Автор Дашичева за это получила чуть ли не замечание. Оказывается, после моего "Спартака" директор театра послал в газету письмо: мол, газета не имела права писать хорошо. В общем, на члена своего коллектива директор в газету пишет. Где, в какой стране это происходит?" И таких горьких страниц полно в его дневниках. А в зале - триумф!

Отлучение от театра было крайне мучительным. Но, как натура творческая, он продолжал сниматься, ставить, лепить, рисовать, ездил с творческими вечерами. Как-то незадолго до конца он позвонил мне из Свердловска и попросил, чтобы я подобрал кинопленку с его съемками. Видимо, думал о фильме. Но из этого - увы - ничего не получилось.

Мне кажется, что он достиг в жизни многого - главные роли, премьеры, международные гастроли, триумфальный успех, слава, награды... И дети, которых он очень любил и которые отвечали ему взаимностью. Но в последние годы он был глубоко несчастен, и как рано он ушел! Правда, ему помогли уйти из театра, а тем самым и из жизни.

9 мая. Вчера был Евгений Рейн, он летит в Бостон на юбилей Ахматовой (плюс Липкин, Лиснянская, Саакянц и еще кто-то). Эткинд просил послать ему с ним на кассете мой фильм об Ахматовой. Рейн показал на видео длинное интервью с Бродским, где тот много раз хорошо говорит о Рейне. Для меня Бродский говорит о поэзии слишком усложненно, а стихи замечательные. Что в поэте главное.