Лоскутное одеяло

25 декабря. Последние два месяца ходили слухи о карточной и денежной реформе. Сначала все раскупили в коммерческих (называется - все без денег!), потом в панике стали продавать друг дружке барахло. Толкучки бурлили, можно было купить все на свете, но поскольку у нас денег еле хватало, чтобы отоварить карточки, то нас это не волновало. Так же у Зои и Иры, у Элика и Феоктистовой, у многих. У нас даже не было сберкнижки. Но одна моя знакомая О.Ш. сказала, что не знает, как поступить: у нее буквально мешок денег и как его реализовать, раз все всюду раскупили? Она портниха и хорошо зарабатывает. Уже с начала декабря только все об этом и говорили, самое разное, носились с выпученными глазами, но в газетах ни гугу. А 13 и 14 декабря все магазины были закрыты и витрины зашторены. У нас в районе кое-где можно было купить лишь хлеб. Тут и мы взволновались.

И вот 15 декабря объявили, что карточки отменяются! А деньги меняют один к трем, один к десяти и т.п. - все есть в газетах. У нас с мамой наутро было всего 80 рублей! Смех один. Но я пошел в гастроном, там мне их учли как 8 рублей, и я купил 1) белый батон, который ел только до войны, 2) сто грамм масла, 3) двести грамм песку, 4) сто грамм чайной колбасы. Больше ни на что не хватило. Но это же пир! И без карточек! Откуда все взялось? Мы долго завтракали до отвала и перезванивались с ребятами.

А через день нам в институте выдали стипендию новыми деньгами, а маме в ВГКО аванс, и я купил бутылку постного масла, картошки, кусок свинины, сахару и печенья. Просто глазам не верю до сих пор. После Победы это самое радостное и большое событие! Соседи на кухне жарят рыбу, упоительно пахнет!

1948

Новый год я встречал очень странно - массовиком-затейником на заводе "Москвич". Я дома наделал всякие бумажные аттракционы, "почту Амура" и прочее, но все было сметено великим ураганом пьяных хулиганов, и я к середине ночи еле ноги унес. Что они писали друг другу по почте Амура... Ко мне все время подходили возмущенные девушки и гневно тыкали в нос бумажки, где кавалеры предлагали то одно, то другое. Я говорю: "Чего вы возмущаетесь? Это ведь не я пишу!" "Но это же вы затеяли!" - отвечали они резонно. Один пьяный свалился в пролет лестницы, и его увезла "неотложка" - но это уж точно не я затеял. "Едет царевич задумчиво прочь, будет он помнить про славную ночь!" Заработал 200 рублей, и "справили" маме воротник на шубу.

[За это время случилось трагическое событие - внезапно умер Эйзенштейн от разрыва сердца. Смерть его потрясла, стало ужасно жалко его. Похороны были очень торжественные, пышные и душераздирающие... Похоронили его на Новодевичьем, в трескучий мороз.]

6 апреля. Первые годы в институте нас так интенсивно учили, что сегодня осталось всего 4 предмета (не считая специальности): истмат, диамат, кинопроизводство и английский. Занимаемся два дня, остальные - творческие.

По режиссуре мы всем курсом снимаем хроникальный фильм "Москва комсомольская". Никто толком не знает, как снимать хронику, спорим, ругаемся и, как ни садимся, все в музыканты не годимся. Общими усилиями сочинили сценарий и сейчас ждем утверждения Козинцева.

17 апреля. Приехал Козинцев и от сценария не оставил камня на камне. Каждый день Ростоцкий переделывает и приносит новый вариант, но все не то. После его отъезда мы стали снимать на свой страх и риск, но чтобы все было патриотично. Меня и Чистякову - двух единственных некомсомольцев на курсе прикрепили к заводу "Москвич". (Видимо, после встречи там Нового года меня считают специалистом.) Там есть комсомолка Анна Кузнецова, которая выполняет десять норм за смену. Когда я сказал, что, наверно, там маленькие нормы, раз она их делает так много, меня чуть не исключили из группы. А разве нет?

Шли из института и пытались сформулировать, что такое пошлость. Говорили и то и се, приводили примеры, плавали и залезали в дебри, но четко никто не смог сказать. Наконец вмешался Стасик Ростоцкий: "Что пошл?, то и п?шло".

И мы подумали - какой умница! А недавно прочел это у Пушкина. Но могло быть и так, что Стасик дошел до этого своим умом. Почему нет?

25 апреля. К нам пришли читать лекции по научно-популярному кино Александр Згуриди и по хроникальному Арша Ованесова. Предложили, кто хочет, может специализироваться по этим видам кинематографа. Я решил пойти на хронику. Минайченкова и Дербышева тоже. Элик с Зоей еще не решили. Пока что мы идем к Ованесовой ассистентами-практикантами на фильм "30 лет комсомола".