Лот праведный. Лабиринт

Это Дитан лукавый его обобрал с помощью братца своего Рашапа. Соблазнил ханаанец Аврама сытой жизнью в чужой стране, а потом – незаметно – все добро и вытянул. Но ведь не докажешь! Начнешь думать, хитрые ловушки ханаанца вспоминая, и получится, что все, что не предлагал купец, лишь на пользу было да по необходимости. И ведь выполнил Дитан, что обещал – и через весь Миср провел без урона, и в поместье у родственника своего разместил. Только вот не было для всех работы в поместье. Как прибыли они, отвел им Рашап место в самом дальнем углу на пустыре для шатров, пересчитал мужчин и ушел с братом своим Дитаном, сказав, чтобы отдыхали с дороги, пока они решат, что делать с ними. А на следующий день, под вечер, пришел он снова, Рашап. А с ним в носилках занавешенных прибыл мисирец жирный. Оказалось, что это и был настоящий управляющий, а Рашап при нем был вроде старшего надсмотрщика. И были с ними, кроме рабов-носильщиков, еще другие надсмотрщики – с плетьми да дубинами. И сказал Рашап, чтобы выстроил Аврам всех своих людей перед шатрами – хочет, мол, на них посмотреть достопочтенный Харуди. А этот жирный мисирец, управляющий, сразу не понравился Авраму. Глаза у него были маленькие, щеки толстые, а губы вывернуты как у эфиопов черномазых, которых уже немало навидался Аврам за время долгого путешествия по Мисру. И пошел управляющий с улыбкой презрительной вдоль ряда людей, стоявших кто как, не понимая, зачем их разглядывают, словно скот на рынке. И остановился он у парочки неразлучной, – Лота и Звулуна, – разглядывая их снизу вверх как зверей диковинных. И не сдержался Харуди – обхватил своими пальцами короткими в перстнях руку Лота выше локтя, отчего Лот сразу напрягся недобро. И видел это Аврам, стоявший неподалеку, и испугался за Лота и за всех их. Но Лот сдержался, а мисирец лишь еще больше оттопырил губы свои толстые в усмешке – и дальше пошел. А когда поравнялся управляющий с Аврамом, нагнулся к мисирцу Рашап и шепнул что-то на ухо. А Харуди ничего ему не ответил – скользнул только равнодушным взглядом по лицу Аврама. А снова он остановился перед девушкой одной, совсем молоденькой, стоявшей рядом с отцом своим, и глаза его мутные сразу заискрились влагой похотливой. И видно было, что хочется потрогать ему девушку, как прежде Лота, но он только улыбнулся ей на миг, обнажив зубы свои крупные, а потом вдруг резко развернулся и пошел к носилкам. И понесли его рабы, а Рашап вслед бросился, и так и шел рядом, что-то наговаривая мисирцу за пологом, пока они все не скрылись за ближайшими рядами виноградника. А после их ухода люди медленно разбрелись по своим шатрам, и заметно было, что многим не понравилось случившееся. Но к Авраму никто не пришел в шатер, даже Лот. И Сара ему ничего не сказала. А Аврам чувствовал себя в чем-то виноватым перед людьми. Но не было и у него слов для людей своих – находился он в растерянности и незнании о будущем их, как и все.

А утром следующим, чуть рассвело, снова пришел Рашап к нему в шатер и уж тут стали они говорить. И первым долгом спросил Аврам про Дитана. А Рашап ответил, что уехал Дитан по делам своим в Шетет³⁵ – столицу области, а когда будет обратно – неизвестно. И поспешил добавить Рашап, что незачем беспокоиться Авраму о людях своих, поскольку он уже обо всем договорился с управляющим, хоть и нелегко это было. Дал согласие Харуди на то, чтобы остались чужеземцы жить и работать в поместье на условиях обычных – за пропитание сытное. И заметил Рашап не без гордости, что хоть Харуди и считается управляющим, но на самом деле он только писарь ведущий счет добру хозяйскому, а в работах земледельческих ничего не смыслит. И потому сам хозяин поместья – славный Упуау – доверил ему, Рашапу, вести дела в полях и в огородах и назначать людей на работы. И сказал Рашап:

– Будете вы здесь в сытости и безопасности, если останетесь, ибо хозяин наш добрый, Упуау, в большой милости у фараона. Был он прежде простым жрецом в храме Себек,³⁶ до того как фараон наш мудрый за ученость великую назначил Упуау главным смотрителем канала и шлюзов – Ра-Хунт – и пожаловал ему это поместье на новых землях. А поместье это велико – пятьсот домов³⁷ без малого! – и потому требует многих рук заботливых.

А Аврам спросил с сомнением:

– А всем ли хватит работы? И что мы делать здесь будем? Мы ведь пастухи, а не земледельцы.

– Знаю, – ответил Рашап, – что непривычны вы к работе земледельческой. Но не мудреное это дело – научитесь. А работы в поместье – когда больше, а когда меньше. И сколько людей потребуется мне в полях да на огородах, стольких и кормить буду.

– А другие как же? – неприятно удивился Аврам. – Чем другие кормиться будут?

– А это уже не моя забота, – ответил Рашап. – Не могу же я такую ораву кормить задаром.

И добавил он, видя, что Авраму ответ не понравился:

– Аврам, а что ты беспокоишься? Дитан говорил, что не бедный ты – есть у тебя в запасах и золото, и серебро с медью, и добро другое разное. Продашь часть – и будет вам пропитание.

– Кому ж я продам?