Лотэр

Какая жалость, Мина, что теперь все остальные для тебя будут несовершенны по сравнению с дядюшкой Лотэром.

И хотя о сексе и грехе она была осведомлена не более, чем маленький ребенок, при этом Космина являлась настоящей машиной для убийства, повелительницей оружия с молниеносными рефлексами.

Наполовину юная школьница, наполовину смертоносная убийца.

Лотэр заметил, что кончики ее ушей были заостренными благодаря существованию в родословной какой-то феи, которая также наградила ее этой непревзойденной скоростью.

Лотэр обратился к ней:

- А какова твоя функция? Или ты живешь только, чтобы тебя баловали?

- Я-я… - начала она, запинаясь и заливаясь краской.

Но Лотэр ее уже перебил:

- Я так понимаю, что за пределами Дакии ты никогда не была, и не узнаешь автомобиль, даже если он врежется прямо в тебя на улице, что вполне вероятно, так как ты, скажем, нихрена не знакома с машинами.

Ее глаза сделались огромными.

Ему стоит отослать ее из Дакии, отправив исследовать особенно буйный лагерь нимф в Луизиане.

- Космина, ты находишься в отдаленном родстве с женщиной по имени Ивана Смелая . Веди себя соответственно.

Закрыв рот ладонью, девушка переместилась прочь из комнаты.

В последнюю очередь он повернулся к своему кузену Трехану, главе элитного подразделения убийц. Трехан был самым представительным из всех братьев, самым "дакийским" из них, и, таким образом, наименее интересным объектом слежки. Он часто сидел, уставившись в пустоту, без сомнения размышляя о Невесте, которая его пробудила, а затем бросила.

Лотэр щелкнул пальцами:

- А, Трехан, лишь женщина может заставить тебя выглядеть подобным образом.

- Ты-то знаешь, - ответил он ледяным тоном.

Пока Мирсео искал удовлетворения во всех темных углах Дакии, Трехан всегда возвращался в свои апартаменты, и утолял похоть руками, зачастую помногу раз за ночь - что заставляло Лотэра закатывать от отвращения глаза.

А разве я поступаю не так же?

Но больше нет; Лотэр решил, что после сегодняшнего собрания он займет себя другими женщинами.

Он, всемогущий король, определенно читал интерес в глазах встречных женщин во время своих прогулок по мраморным улицам королевства. Было очевидно, что подданных по-прежнему привлекает его внешность.

Да, всемогущий монарх собирается начать охотиться за наложницами. Так где же счастье?

Потеря.

Сейчас он уже знал, чего ему не хватает, потому что успел ощутить эти эмоции на короткое время - даже прежде, чем получил свою корону.

Лотэр пришел к выводу, что у каждого существа есть уникальный ключ к его счастью. Моим была Элизабет. А своими действиями она этот ключ у Лотэра похитила.

Его клыки заострились. Он убивал и за меньшее. И если ты не со мной, значит, против меня…

Инстинкты требовали наказать, разум требовал мести.

- Повелитель? - Стелиан приподнял брови. - О какой мести мы сегодня говорим?

Я что, произнес это вслух?

- Мы вернемся к этому вопросу позднее, - смог выдавить Лотэр, а затем переместился в свою комнату, принявшись мерить ее шагами.

Все, чего он хотел - чтобы его перестали предавать. Он даже не жаждал любви Элизабет, не особенно. Но верил, что за этим обязательно последует преданность.

Почему же он не смог ее завоевать?

В прошлом любая женщина, побывавшая в его постели, преследовала его потом годами. Но только не его Невеста, не та, которую он желал сильнее всего на свете.

Она не хочет, чтобы я возвращался. И я не могу понять, почему.

Пытаясь разрешить эту головоломку по имени Элизабет, он все время мыслями возвращался к их последней ссоре. Я никогда не говорил ей, что чувствую. Но я же пытался ради нее умереть. Она знает меня лучше, чем кто бы то ни было; и она достаточно умна, чтобы догадаться о моих чувствах.

Может, мне стоило ей сказать, что она умна…?

Он вспомнил, как считал Саройю высокомерной, поскольку та не могла и предположить, что может кого-то не привлекать. Он вспомнил, как посчитал это себе уроком.

Мое высокомерие не допускало и мысли, что Элизабет может не желать меня так же сильно, как я желал ее.

Большинство ночей он занимал себя текущими делами, однако в перерывах мог чувствовать ее, мог ощущать ее присутствие через кровные узы. Он пытался в точности понять ее эмоции, однако расстояние между ними было слишком большим, к тому же он едва мог понять свои собственные чувства, не говоря уж о чужих.

Ему лишь было известно, что страха она не испытывает. Так что она, должно быть, была в безопасности.

Что же я буду без нее делать?