Лотерея любви

Она не поверила своим ушам. За что он извиняется? Похоже, он не понимает, какой чудесный он преподнес ей подарок! Сара чуть было не расхохоталась. Лайем промямлил обычные в таких случаях слова оправдания, что-то в том духе, что он и сам не понимает, что на него вдруг нашло, и отступил на шаг. Сара покачнулась, чуть не рухнув на саркофаг, но в последний момент удержалась на ногах, вцепившись руками в плечи Лайема.

— Вы, наверное, думаете, что я заманил вас сюда, чтобы соблазнить, — продолжал говорить он. — Но это не так, поверьте!

Видя, что он искренне подавлен случившимся, Сара вымучила улыбку и сказала:

— Я вам верю. Наверное, это какое-то особое, заколдованное место, и мы оба попали под его таинственное воздействие.

Лайем повеселел и с улыбкой ответил:

— Скорее, причина в другом: у меня давно не было близости с женщиной, а вы очень соблазнительны. Но впредь обещаю вас так не волновать. Как вы думаете, дождь уже кончился?

— Да, пожалуй! Давайте выбираться отсюда, — сказала Сара. — Кстати, как называется это жутковатое местечко?

— Туамбру-Туатал, — ответил Лайем. — Что означает «Курган туатов», первых завоевателей Ирландии.

Покидая склеп, Сара почувствовала грусть. Ей было жаль возвращаться из этой капсулы древности в современный мир, где ее ожидали реальные тревоги и заботы. Но лишь только она вышла из мрака тоннеля на свежий воздух и увидела, что на небосводе вновь сверкает солнце, как моментально повеселела и улыбнулась. Умытые дождем окрестности выглядели изумительно посвежевшими и похорошевшими.

— Для пикника все же несколько мокровато, — заметил Лайем. — Придется забраться в машину.

Он пошел впереди нее вниз по склону, и Сара отметила, что он больше не кажется ей могучим воином, как еще совсем недавно. Такая метаморфоза, случившаяся с ее воображаемым возлюбленным, огорчила Сару. Особенно грустно ей стало от мысли, что теперь уже поздно рассказывать ему свой драматический вещий сон, потому что вне магической атмосферы старинного склепа рассказ ее утратит свою прелесть и покажется ему весьма банальным. Подходящий момент был ею безвозвратно упущен.

Тем не менее ее плоть продолжала терзаться вожделением. И когда они забрались в машину и начали есть пирог и пить чай, сдобренный виски, Саре снова захотелось обнять ирландца. Возможно, на нее повлияло появление на небе радуги. Ничего не замечающий Лайем увлеченно рассказывал ей о Дублине. Сара слушала его и думала, что готова пойти за ним хоть на край света, пусть он только ее позовет.

Когда чай из термоса был выпит, а брынза, фруктовый пирог и яблоки съедены, Лайем сказал, что ему пора возвращаться домой.

— Мне нужно непременно закончить нотную запись и разобрать свои фотографии. Если хотите, можете взглянуть на мою коллекцию. Впрочем, вы, наверное, подумали, что я снова заманиваю вас к себе?

— Я уже взрослая девочка и не боюсь очутиться наедине с мужчиной, Лайем, — набравшись смелости, ответила Сара.

— Пожалуй, вы правы, — задумчиво произнес он, скользнув масленым взглядом по ее полным грудям.

Сара сделала вид, что ничего не заметила. Легкий флирт лишь поднимал ей настроение, и портить его не входило в ее планы. Однако и навязываться Лайему она не желала, а поэтому многозначительно промолчала, подумав, что, возможно, после его клятвенных заверений в своих благородных намерениях разумнее прекратить с ним общаться, чтобы не изводить себя понапрасну.

Глава 11

Прощание с Лайемом было коротким и милым. Оно убедило Сару в том, что он тоже смущен случившимся в склепе. Очутившись наконец в своем коттедже, она захлопнула дверь и, припав к ней спиной, расплакалась, охваченная отчаянием.

Вот так рыцарь ей попался! И зачем только он являлся ей в ее снах! Уж лучше бы он вообще не встретился ей на жизненном пути! Тогда бы она так не убивалась, удрученная его фанатичной преданностью работе, и не ревела бы из-за того, что он не уделяет ей достаточно внимания. Слезы катились по ее пылающим щекам, но Саре не становилось легче. Ее трясло от возмущения и неудовлетворенности. Да как посмел этот самодовольный абориген пренебречь ею ради своей исследовательской работы! Какую наглость нужно иметь, чтобы заявить ей, что никакая женщина, а тем более презренная англичанка, не сможет отвлечь его от главного дела всей его жизни — изучения фольклора Ирландии. Слава Богу, подумала Сара, что умопомрачение, случившееся с ней в пещере, прошло. Теперь, вновь пребывая в здравом уме, она зареклась впредь давать волю своим низменным желаниям и темным фантазиям. Если пойти на поводу у своих необузданных эмоций, подумала она, можно навсегда лишиться рассудка, так что больше она никогда и никому не позволит ранить ее истерзанную душу.