Лотос

К счастью, Оливер, похоже, увлечен историей, которую я слышала примерно восемь миллионов раз за свою жизнь. Я не улавливаю никаких сигналов бедствия, поэтому оставляю его в покое, наблюдая издалека и потягивая свой согревающий коктейль.

Это тепло превращается в раскаленный добела жар, когда Оливер встречается со мной взглядом с другого конца комнаты. Он почувствовал меня. Он почувствовал на себе мой взгляд.

Дядя Рори продолжает болтать без умолку, не замечая, что Оливер выпал из разговора и ведет со мной совершенно отдельную беседу, находясь в десяти футах от меня. Тихую и бессловесную, – обо всем говорят наши глаза. Я понятия не имею, что говорят мои, но знаю, о чем молвят его. И это заставляет меня сжать бедра вместе от приятного тепла, появившегося внизу живота.

Оливер делает медленный глоток своего напитка, его взгляд по-прежнему горяч и непоколебим. Алкоголь делает его смелее – это очевидно. Он никогда не выдерживал мой взгляд так долго, так невозмутимо. Так беззастенчиво.

Черт, мне нужна передышка.

Натянув на губы легкую улыбку, я быстро отворачиваюсь и направляюсь вверх по лестнице, чтобы спрятаться в своей старой спальне и прийти в себя. Замешательство и тревога сливаются с мощным влечением, которое я, кажется, больше не могу игнорировать. Логика и разум умоляют меня отступить, я боюсь запятнать нашу дружбу и превратить ее во что-то, из чего мы никогда не сможем выбраться.

Случайный секс – это одно, но мои отношения с Оливером совсем не случайные.

Они – все.

Риск непоправимого ущерба слишком велик, и я отказываюсь переходить эту черту.

Закрыв за собой дверь, я подхожу к комоду и опираюсь на него ладонями, пытаясь замедлить сердцебиение. Я прижимаю одну руку к груди и закрываю глаза, сосредотачиваясь на дыхании, пока оно не успокаивается и меня не накрывает спокойствие.

Щелчок дверной защелки заставляет меня поднять голову, и мое сердце снова пускается в беспорядочный пляс, когда в дверном проеме я замечаю Оливера с полными пламени глазами.

– Привет, – хриплю я, прочищая комок в горле.

Он закрывает за собой дверь и направляется ко мне тяжелыми, целеустремленными шагами.

– Здравствуй.

Поворачиваясь к нему лицом и опираясь бедром о комод, я провожу языком по губам.

– Прости, что оставила тебя. Мне просто нужна была минутка.

– С тобой все в порядке?

Беспокойство искажает его черты, заставляя меня таять.

– Я в порядке. Толпа на меня давила.

– Я же не расстроил тебя?

Моя нежная улыбка и быстрое покачивание головой заставляют Оливера расслабиться от облегчения и приблизиться ко мне.

– Конечно, нет.

– Хорошо. – В ответ Оливер нежно и немного застенчиво улыбается. А затем опьяненный, он приближается ко мне, и наши носы едва ли не соприкасаются. Теперь я чувствую, как край комода впивается мне в поясницу. Его руки подрагивают, как будто ему до боли хочется прикоснуться ко мне. – Я кое-что принес, – говорит он тихо.

Его аромат – сосновые иголки и кедровое дерево – окутывает меня густым облаком, которое размывает каждую черту, которую я когда-либо проводила. Мои пальцы хватаются за комод, когда я прислоняюсь к нему.

– Что ты принес? – Я мысленно даю себе пощечину за дрожь в голосе, а затем отпускаю шутку, чтобы исправить ситуацию. – Надеюсь, не истории от дяди Рори.

Оливер тихонько хихикает, лезет в карман и вытаскивает крошечный букетик зеленых листьев, перевязанный на стеблях красным бантом.

Чертова омела.

Мой взгляд медленно перемещается от зелени к его лицу, грудь вздымается, хватка на краю комода становится крепче. Выражение его лица глубокое, а глаза пронизаны единственным вопросом, который заставил меня замолчать.

Оливер принимает это молчание за приглашение и кладет омелу прямо над моей головой – на книжную полку рядом с нами. Затем он переводит ладонь к моему лицу и проводит большим пальцем по щеке.

– Ты приворожила меня, – шепчет он с прерывистым, страстным дыханием – слова касаются моих губ, как прелюдия к поцелую, которого я жажду.

– Оливер…

Я пытаюсь сдержать себя, но тщетно.

Оливер придвигается ближе, пока наши носы не соприкасаются. Я облизываю губы, отмечая, как они дрожат в предвкушении.

Боже, мне не стоит этого делать.

Боже, я действительно, черт возьми, хочу этого.

Воспоминания о нашем последнем поцелуе захлестывают меня, как тайфун из чувств, и я инстинктивно вздергиваю подбородок – последнее разрешение, в котором он нуждается.

Пропасть между нами исчезает, когда его губы находят мои. И я даже до конца не уверена, чей стон доносится до моих ушей или чьи руки тянутся первыми. В мгновение ока Оливер поднимает меня и усаживает на комод. В ответ мои ноги обхватывают его талию.