Лотос, рожденный в грязи

Сомова усадила Снежану в кресло, махнула рукой, и из-за высокой стойки, похожей на ресепшн в отелях, вышла девушка и приблизилась к ним.

– Я слушаю, Инара Васильевна, – почтительно произнесла она.

– Будь добра, принеси девушке воды, ей плохо, – распорядилась Сомова таким тоном, что Снежане стало не по себе от резкой перемены – с ней Инара Васильевна была участливой и приятной, а с девушкой – резкой и начальственной. – Вы посидите тут, отдохните, – это относилось уже снова к Калинкиной. – Уйдете, когда станет лучше. Я, к сожалению, должна идти. Ни в коем случае не уходите, пока не полегчает, а то упадете еще, чего доброго. Вы, простите за бестактность, случайно, не в положении?

Что укололо Снежану в язык, чтобы произнести эту фразу, она потом даже не могла понять, но выпалила:

– Да вы что! Я… я никогда не была с мужчиной! – И, видимо, ей удалось изобразить праведный гнев, потому что Сомова даже смутилась:

– Простите, пожалуйста… я… это было ужасно, мне не стоило задавать такой вопрос. Вы – очень достойная девушка. Простите еще раз. Отдыхайте.

Она выпрямилась и отошла, уступая место подошедшей с бутылкой воды и стаканом на подносе девушке, но Снежана успела заметить, как Сомова подает какой-то знак, и та кивает.

«Ну, точно пить не буду, как же выкрутиться-то?» – лихорадочно соображала она, наблюдая, как девушка откручивает крышку и наливает воду в стакан.

Наполнив его, девушка села в кресло напротив Снежаны и с вежливым вниманием посмотрела в лицо:

– Вам что-нибудь еще нужно? Не стесняйтесь, пожалуйста, я помогу.

– Нет, спасибо. Я посижу минут десять и пойду, мне уже лучше. – От этого взгляда Снежане стало почему-то не по себе.

– Мне зовут Наташа, а вас?

– Снежана. – И тут опять зазвучал голос Тины: «Легенду лучше создавать такую, в которой не запутаешься, потому что ее придется повторять многократно. Используй только то, что сможешь запомнить».

– Вы работаете, учитесь? – продолжала Наташа, и Калинкина насторожилась – не слишком ли много вопросов человеку, которому стало плохо на улице, а тебя попросили всего лишь принести воды?

– Работаю.

– А кем, где?

«Такое впечатление, что прохожу собеседование при приеме на новую работу», – начала раздражаться Снежана.

– А что у вас за центр? – проигнорировав вопрос, задала она свой, и Наташа, даже не смешавшись, на той же ноте произнесла:

– Досуговый центр. Тут пенсионеры занимаются, дети, подростки. Разные кружки, хор есть. С утра и до вечера обычно дети, потом взрослые собираются, общаются, поют – да вы оставайтесь, послушайте.

– Не могу сказать, что фанатею от хорового пения, – пробормотала Калинкина, отметив, как мастерски девушка ввернула вот это «оставайтесь».

– Мне тоже сразу не очень понравилось, – улыбнулась Наташа. – А потом начала прислушиваться – ну, красота же… даже самой захотелось присоединиться.

«Ненавязчиво, – оценила тонкий ход Снежана. – Ладно, послушаем дальше».

Но Наташа посидела еще минутку и, извинившись, вернулась за свою стойку. Снежана начала придумывать, как стащить бутылку и попробовать отдать на анализ ее содержимое, но почему-то побоялась насмешек Добрыни и от этого плана отказалась.

Время шло, надо было уходить, чтобы не вызвать подозрений и новой волны ненужных вопросов, и Калинкина поднялась.

– Уже уходите? – спросила Наташа. – Вам точно лучше?

– Да, спасибо. Впервые такое.

– А возьмите вот брошюрку, почитаете на досуге. Тут про наши кружки написано, вдруг заинтересуетесь? – Она протянула через стойку красочную брошюру, и Снежана взяла ее. – Там телефоны написаны, если что – звоните, проконсультируем, – улыбнулась Наташа. – До свидания, Снежана.

То, что она запомнила имя, Калинкину немного удивило – она, например, уже не могла вспомнить, как звали парня-охранника, с которым она просидела у ворот.

«Возможно, я просто предвзята, потому что здесь замешана Сомова, о которой я кое-что знаю, – думала она, выходя на крыльцо. – Скорее всего, эта Наташа просто внимательная, вот и все. Но, с другой стороны, зачем-то она мне эту брошюру втюхала? Я ведь не проявила интереса, не задала вопросов. Ладно, дома посмотрю».

Она понимала, что сегодня дожидаться Инару Васильевну и провожать ее домой не стоит – Сомова видела ее близко, так что завтра придется маскироваться иначе. А пока Снежана решила поехать в офис и рассказать о метаморфозах Инары Васильевны Тине и Вовчику.

Но к оказанному приему она оказалась не готова.

Внимательно выслушав все, что Снежана хотела рассказать, Тина, с серым от недосыпа лицом и ввалившимися глазами, сжала пальцами переносицу и спросила:

– У тебя как со слухом?

– Что? – переспросила растерявшаяся от неожиданного вопроса Калинкина.

– Вот я и спрашиваю – со слухом что у тебя? Я просила не подходить к Сомовой близко? Просила в контакт с ней не вступать?

– Так я же… – но Тина хлопнула по столу: