Лотос, рожденный в грязи

«Досуговый центр», – поняла Володина и продолжила свой путь, стараясь не потерять шедшую впереди женщину. По описанию Гены и по тому, что сегодня рассказала Снежана, Тина сделала вывод, что впереди идет Инара Васильевна Сомова. И это снова подтверждало их с Добрыней догадку о том, что именно она вербует людей на прииск и она же занимает в иерархии секты далеко не последнюю ступеньку.

День мог считаться плодотворным. Добрыня подготовил очень подробную справку по Панюшкину, данные подтвердили в розыске, и Тина слегка повеселела – меньше всего ей хотелось лезть в монастырь, а теперь в этом не было необходимости. Осталось всего ничего – немного подготовиться и обсудить все с Садыковым. Ей почему-то казалось, что Николай Петрович что-то в прошлый раз от нее скрыл. Что-то узнал от Лизы, с которой тоже все оказалось не совсем так, как она рассказала.

Садыков был на месте, спустился с кафедры сам, чтобы встретить ее.

– Что-то случилось, Валентина? – спросил он обеспокоенно, когда они поднимались по лестнице.

– Поговорить хотела, Николай Петрович.

– Ну поговорим, – кивнул Садыков, отпирая кабинет.

Тина вошла, расположилась на стуле и долго подыскивала слова, с которых начать.

Николай Петрович, усевшись в свое расшатанное кресло и сложив руки на животе, обтянутом полосатой рубашкой, терпеливо ждал.

– Понимаете… – начала Тина, собравшись с мыслями. – Мы разобрались почти во всем, что окружает монастырь. Остался только один серьезный вопрос, и я уверена, что вы знаете ответ на него, но не сказали мне в прошлый раз, хотя мы косвенно коснулись этой темы.

– Я понял, о чем вы, – вздохнул Садыков. – Но я обещал, что сохраню это и не стану рассказывать. Это важно для человека, который мне доверился.

– Николай Петрович, я обо всем догадалась, просто подтвердите, права я или нет. Речь идет о Лизе Абрамцевой, ведь так? И она была одной из тех пресловутых девственниц духовника, которых он за большие деньги продавал приезжающим в монастырь мужчинам. Девственность стоила очень дорого, а потом, когда девушка ее лишалась, она переходила в разряд послушниц попроще – для тех, кто не может платить много. Тех, кто пытался бунтовать, а такие все-таки находились, отправляли в дальний скит. Я пока не поняла, где это, но слово «отправляли» говорит о том, что находится скит за пределами территории монастыря, не исключено, что в тайге, куда вообще нет хода. Лиза сумела вырваться, ей повезло. И я даже понимаю, как ей удалось ускользнуть от надзора сектантов в городе N. И еще… – Она внимательно посмотрела в глаза Садыкову и тихо произнесла: – Я знаю, что ее зовут не Лиза Абрамцева, а Елена Богданова. Елена Глебовна Богданова – именно на это имя был изначально выдан ее диплом о высшем образовании. И именно под этим именем ее помнят в институте, потому что сложно забыть абсолютно дикую, забитую девушку в странной одежде и без капли макияжа. Вы помогли ей с документами, да? Помогли сменить имя, сменить бумаги – никому из сектантов не пришло бы в голову делать запросы в ЗАГС, например. Лиза Абрамцева – так звали вашу дочь, которая десять лет назад погибла, попав под влияние одной из тоталитарных сект. Абрамцева она была по матери.

Лицо Николая Петровича вытянулось и побледнело, он непроизвольно схватился рукой за грудь, и Тина испугалась, что сейчас с ним случится сердечный приступ, но Садыков овладел собой:

– Как… как вы это узнали?

– Ну, я же бывший опер… – Тина пожала плечами. – Сделала запрос в институт, там сказали, что студентки с такими данными не было. Я связалась с деканом факультета, описала внешность, указала особенности поведения – и мне назвали совсем другое имя. Все сошлось. А про вашу дочь я вспомнила случайно, честное слово, – копалась в своих записях, а там заметки на полях. О вашей трагедии знали те, кто занимался религией и сектами, я уже не помню, кто мне рассказывал, а я записала зачем-то. Я вас не осуждаю, наверное, вы совершенно правы – она вынесла из монастыря такое, с чем ее обязательно искали бы и нашли. Но теперь Лиза в безопасности, ее материалы у меня, а я на днях еду в город N. Надо заканчивать с этим духовником.

Садыков молчал, глядя в стену перед собой.

– Николай Петрович, я повторяю – вы не виноваты. Вы защитили обратившуюся к вам за помощью девушку так, как смогли. Главное же в другом – она теперь сможет спокойно жить, не оглядываться на улице, не бояться, что найдут, вернут. Она смогла остаться нормальной и сильной – в тех условиях, что ее окружали, и в тех обстоятельствах, через которые ей пришлось пройти.

– Хотите, расскажу вам про дальний скит? – вдруг перебил ее Садыков, и от неожиданности Тина на секунду растерялась. – Лиза подробно рассказывала, вдруг вам пригодится?

Он, не дожидаясь ее согласия, встал из кресла, подошел к окну и открыл его, впуская в кабинет прохладный осенний воздух, пропахший дождем и мокрой листвой.