Лотос, рожденный в грязи

– Вас как зовут, а то неудобно, прихожу, а к кому…

– Так не приходи, – на его губах мелькнула кривоватая ухмылка. – Я с тобой, кажется, рассчитался, как обещал.

Инара слегка обиделась – она пришла вовсе не поэтому, ей действительно хотелось узнать, как он себя чувствует.

– А если я буду приходить?

Мужчина открыл глаза:

– Настырная? Ну, приходи тогда… Василий меня зовут… Василий Королев, как великого конструктора, – хмыкнул он.

– Конструктора зовут Сергей. Вам что принести в следующий раз?

– Апельсины… – пробормотал он, снова закрыв глаза, и Инара, достав из пакета фрукт, осторожно вложила в его худую руку.

Василий снова открыл глаза и удивленно уставился на круглый оранжевый, ярко пахнущий шар в своей руке:

– Ты… волшебница, что ли?

– Добрая фея, – улыбнулась Инара и встала. – Завтра принесу еще, а вы пока это съешьте. Выздоравливайте, Василий.

Она застучала каблучками модных сапожек к выходу из палаты, закрыла за собой дверь и прошла к посту, опустила через барьер шоколадку и спросила у сидевшей там медсестры:

– Василий Королев из третьей палаты… он ваш пациент?

– Мой, – сбросив шоколадку в ящик стола, сказала девушка. – Что хотите узнать? Он очень тяжелый, сердце совсем ни к черту…

– Какого он года рождения?

Девушка больше не задала вопросов, достала историю болезни и, пробежав глазами титульный лист, сказала:

– Пятидесятого.

– Спасибо. Вы мне позвоните, если что… – Она написала на листке номера домашнего и рабочего телефонов и положила перед медсестрой. – Меня зовут Инара. Я в долгу не останусь.

Девушка пожала плечами, но листок взяла.

Инара вышла из больницы и вдруг подумала: «Что я делаю? Зачем мне этот человек? Он какой-то непонятный, странный… Откуда у него золото? И почему он выглядит намного старше, чем есть? Всего ведь на четыре года старше меня, а как будто отец…»

Дома, снова вынув из тайника слиток, она опять любовалась им, гладила, взвешивала на ладони, прикидывая, сколько в нем граммов и сколько это в денежном выражении.

К Василию она теперь приходила каждый день, доставала лекарства, приносила продукты. Через три недели он пошел на поправку, начал ходить, держась за стену, и тогда они спускались в холл, сидели там. Инара сама не заметила, как прониклась к спасенному каким-то новым, прежде незнакомым чувством.

Василий почти ничего не рассказывал о себе, зато много спрашивал о самой Инаре, и она постепенно рассказала почти все.

– Жалко будет расставаться с тобой, хорошая ты девка, – сказал Василий незадолго до выписки. – Но мне из Москвы уезжать надо.

– А зачем? – спросила Инара, осознав, что скоро ей не нужно будет приезжать в больницу, не нужно будет сидеть вот так в холле, держа его за руку, – его вообще больше не будет. – Зачем тебе уезжать?

– Ну а куда я? Жить мне негде, работать не могу. Да и дело у меня есть, которое я обязательно должен довести до ума. Придумаю что-нибудь.

– Да что ты придумаешь?! – почувствовав, как подступают слезы, вскрикнула Инара. – Ты больной, тебе нужен уход, питание. Врач сказал – еще один такой приступ, и тебя уже не спасут!

– Тебе-то что за дело до этого? – чуть улыбнулся Василий, сжимая ее пальцы в своих.

– Я… я…

Она не могла объяснить, что с ней происходит, почему ей так важно, чтобы этот странный человек не исчезал из ее жизни. Она почувствовала, что с ним рядом все изменится, появится какой-то новый смысл, что-то, чего у нее никогда не было.

– Оставайся у меня. – Инара подняла голову и посмотрела Василию в глаза. – Оставайся. Я живу одна, у меня никого вообще нет.

– И потому ты вот так запросто зовешь к себе незнакомого человека? Даже не зная толком, что я за фрукт? Может, я убийца? – В его глазах что-то блеснуло на один миг и тут же пропало, взгляд сделался прежним – чуть насмешливым и внимательным.

– А мне все равно, – неожиданно для себя сказала Инара. – Я тебя не боюсь.

Василий притянул ее к себе, чего прежде не позволял, крепко обнял и шепнул на ухо:

– Это правильно. Никогда меня не бойся, я век буду помнить, как ты меня спасла.

Он действительно остался у нее. Инара по-прежнему ходила на работу, Василий хозяйничал, редко выходил из дома и старался не попадаться на глаза соседям, чтобы не задавали лишних вопросов. Инара уже знала, что Василий отбыл срок, жить в Москве ему было нельзя, потому не могло быть и речи о том, чтобы к нему проявил интерес участковый. Но это все Инару совершенно не беспокоило. С ней Василий был внимателен, ласков и заботлив, остальное ей казалось совершенно не важным.

Вопрос с деньгами тоже решился быстро. Однажды Василий попросил ее съездить в ближайшее Подмосковье и там забрать небольшой сверток с его вещами, хранившимися, как он сказал, у старого друга.

– Подойдешь к калитке, – инструктировал ее Василий. – Постучишь и спросишь, как здоровье Кузьмы Ивановича. Тебе скажут: «Жив-здоров, но кашляет». Заберешь сверток и сразу в Москву, поняла?

Инара пожала плечами:

– А зачем такие сложности? Как в шпионском романе… – но ладонь Василия зажала ей рот, а сам он негромко, но жестко произнес, глядя ей прямо в глаза: