Лотосовый Терем

Под весёлую музыку шедший впереди человек в соломенной шляпе уже подмёл порог церемониального зала. У Цяо Ваньмянь не было братьев, а значит, и двоюродного дедушки, который мог бы идти впереди, и уж тем более, свата, поэтому некому было встретить невесту, и паланкин поднесли сразу к дверям — когда наступит благоприятный час, невеста сможет выйти и жених проведёт её совершать поклонения. Как только красный паланкин Цяо Ваньмянь остановился, гости шумно загалдели, послышался смех и беспорядочные возгласы. Сяо Цзыцзинь оглянулся, на его губах тоже играла лёгкая улыбка.

Фан Добин сидел на пиру за почётным столом, рядом с ним — нынешний глава клана Фан Эръю, и при собственном дедушке Фан Добин вёл себя примерно, был осмотрителен в речах и осторожен в поступках. За этим же столом сидели Гуань Хэмэн, трое из “Фобибайши”, трое из “Четверых тигров с серебряными копьями” — поздравить приехали все оставшиеся соратники по ордену “Сыгу”. Только Юнь Бицю остался дома — нельзя было оставить усадьбу “Сотня рек” без присмотра, к тому же, ему нездоровилось. Ли Ляньхуа сидел в седьмом ряду, сначала он хотел сообщить, что является владельцем легенды цзянху — загадочного “Благого лотосового терема”, но вспомнил, что Фан Эръю присматривает мужа для Хэ Сяофэн, перепугался и тут же передумал говорить что-либо. Слева от него сидел “Герой Сы-пи” Фан Кэху, справа — “Снежная фея” Лю Ханьмэй. После того, как наконец отзвучали все приветственные слова, Ли Ляньхуа не удержался и тихонько спросил “Снежную фею” Лю Ханьмэй, кто такой и откуда взялся этот “Герой Сы-пи”. Лю Ханьмэй обворожительно улыбнулась и прошептала ему на ухо:

— Сы-пи — крохотное местечко в бесплодных землях южных варваров, не более двадцати ли в окружности…

Ли Ляньхуа ахнул и с благоговением посмотрел на Фан Кэху.

— Двадцать ли тоже очень много.

— Да какой же это герой тогда? — тут же выдала презрение Лю Ханьмэй.

Ли Ляньхуа покорно покивал, а через некоторое время шёпотом обратился к Фан Кэху:

— Кхе-кхе… А откуда такой… выдающийся человек как фея Лю?

Фан Кэху расхохотался.

— Она ученица школы сабли пяти колец с Хуанхэ. Ни о какой “Снежной фее” я не слыхал, может, она только сегодня сама себе придумала это прозвище?

Лю Ханьмэй хлопнула по столу и вскочила на ноги, от гнева её брови стали почти вертикальными.

— Что ты несёшь? Кое-как выбился в люди и не знаешь, кто такая в цзянху “Снежная фея”?

Ужаснувшись, Ли Ляньхуа сложил руки в почтительном жесте.

— Вы оба знаменитые личности, все здесь присутствующие были рады с вами познакомиться, не надо сердиться, присядьте, присядьте.

Лю Ханьмэй сердито плюхнулась на место, а потом вдруг покосилась на него.

— А каково ваше имя и прозвание?

Ли Ляньхуа замер.

— Это… ну… фамилия вашего покорного — Ли…

Не успел он договорить, как Лю Ханьмэй заметила в его руках красную коробку со свадебными сладостями.

— Это что… — оторопела она. — Ваш подарок?

Ли Ляньхуа кивнул. Лю Ханьмэй ответила тяжёлым молчанием и пересела за другой стол, посчитав слишком унизительным находиться рядом с ним. После её ухода многие тоже один за другим покинули седьмой стол, пока не осталась лишь пара-тройка человек, которые, похоже, пришли поесть и выпить задарма. Однако кое-кто грациозно грациозно присел рядом с ним — это была Лун Фуцзе. Она слегка улыбнулась Ли Ляньхуа, видимо, будучи невысокого мнения об ушедших.

Сидя за почётным столом, Фан Добин искоса следил за происшествием на седьмом ряду и чуть не лопался от смеха. Однако тут длиннобородый старец с достоинством поднялся на ноги и провозгласил:

— Благоприятный час настал!..

Все зашумели и повернули головы, чтобы увидеть, как Сяо Цзыцзинь в красном платье с алым цветком на груди* медленным шагом подошёл к стоящему в воротах паланкину. Гомон постепенно затих, Сяо Цзыцзинь легонько отодвинул колыхнувшийся красный шёлк занавески, и из паланкина осторожно спустилась изящная красавица в красном покрывале и ярко-красном платье. Жених потянул за свой конец красного шарфа, и невеста медленно двинулась вперёд. Когда гости, не в силах больше сдерживаться, разразились радостными возгласами, Сяо Цзыцзинь слегка вздрогнул — даже такой человек как он испытывал волнение в столь торжественный момент.

По традиции, и у жениха, и у невесты на груди был приколото по красному цветку, символизирующему счастье и благополучие.

С чашей вина в руках Ли Ляньхуа не сводил глаз с Сяо Цзыцзиня. Двор был полон гостей, но Сяо Цзыцзинь видел лишь Цяо Ваньмянь, ведя невесту мимо пиршественных столов в церемониальный зал. Длиннобородый старец — дядюшка Сяо Цзыцзиня — набрал в грудь побольше воздуха и провозгласил:

— Первый поклон — Небу и Земле…

Сяо Цзыцзинь и Цяо Ваньмянь, взявшись за руки, поклонились вратам.

— Второй поклон — отцу и матери… — снова прокричал старец.

Они повернулись к нему и поклонились.

— Третий поклон — друг другу…

Они развернулись друг к другу, низко поклонились и встали, взявшись за руки.