Лотосовый Терем

После объявления о возрождении ордена “Сыгу” трое “Фобибайши” не стали надолго задерживаться на пике Сяоцин, а поспешили в усадьбу “Сотня рек”, чтобы разобраться с проблемой нападения на три тюрьмы из ста восьмидесяти восьми. Фу Хэнъян приступил к своим многочисленным обязанностям, таким как устройство людей согласно правилам ордена “Сыгу” и обучение новичков, также следовало разобраться, из каких орденов и школ все эти новоприбывшие — словом, забот полон рот. Фан Добин же, во-первых, не мог распределять обязанности, а во-вторых, не имел таких амбиций, и хотя всей душой горел возрождением ордена, однако лишь предоставлял серебро на всяческие нужды, и последние несколько дней бездельничал, маясь от скуки.

Однако кое-кто на пике Сяоцин ещё больше маялся от безделья и скуки — никто иной как чудесный целитель Ли Ляньхуа. Во-первых, здесь не было ни больных, во-вторых, здесь не было мёртвых, а в-третьих, даже если бы и были — он всё равно не смог бы их вылечить, и потому все эти дни лежал в выделенной ему Фу Хэнъяном комнате и спал в обнимку со свитком “Компендиума лекарственных веществ”.

— Говорят, в ордене “Сыгу” ни в коем случае нельзя провоцировать ФАН ДОБИНА…

Так случилось, что в этот день Ли Ляньхуа не спал, а вооружившись метёлкой убирал пыль. Когда снаружи неожиданно завязалась негромкая беседа, он не собирался подслушивать, но этот голос беспрестанно проникал ему в уши.

— Фан Добин раскрыл, что одна девушка убила другую, и схватил её, так что нам ни в коем случае нельзя делать ничего плохого…

Ли Ляньхуа аккуратно убрал метёлку, взял тряпку и принялся вытирать тумбочку, двери скрипнули и говорившие вошли в комнату.

— А где хозяин Ли?

— А?.. — Ли Ляньхуа обернулся и увидел троих учеников из “Зала ста механизмов”: у одного была высокая переносица и маленькие глазки, у другого — широкий рот и выступающие вперёд зубы, у третьего — выпученные как у лягушки большие глаза. Он знал, что эти трое были талантливыми учениками Сыма Юя из школы “Байюнь”* и вступили в орден “Сыгу” три дня назад.

Байюнь — белые облака

— Ли Ляньхуа нет? Эй, подметальщик, этого господина с головы до ног искусали комары, скорее вылечи, посмотри, может, у Ли Ляньхуа есть какое-то хорошее лекарство от этого. — Говорил большеротый с выступающими зубами, он вытянул ногу — и правда, вся она была покрыта воспалениями от комариных укусов.

— А-а… — снова протянул Ли Ляньхуа.

— Чего акаешь? — разозлился тот, что с высокой переносицей и маленькими глазками. — Тащи сюда лекарство!

Ли Ляньхуа не успел ничего ответить, как заговорил третий, с глазами как у лягушки.

— Слушайте… За-за-за-зачем так-так-так кричать? Он же-же-же не-не-не отказался…

— Лекарства от комариных укусов у меня нет… — извиняющимся тоном сказал Ли Ляньхуа.

— Как это нет? — возмутился большеротый, расчёсывая воспаления. — Фу Хэнъян сказал, что Ли Ляньхуа лучше всех в Поднебесной лечит тяжёлые болезни, способен возвращать к жизни мёртвых — что для него какие-то комары?

— Такого нет… — смутился Ли Ляньхуа.

Говоривший пришёл в ярость.

— Не верю я, что несколько сотен человек, живущих на этой горе, не пользуются мазью от укусов насекомых! Уйди с дороги, я сам поищу!

— Я ещё не вытер стол, прошу, подождите, пока я подмету, тогда и ищите…

Не успел он договорить, как большеротый схватил его за воротник и приподнял, а двое других вытащили ящики и принялись рыться в них, обнаружили внутри “Узы Цзинь и Ши”, “Вышитые туфельки”, “Карту небесного леопарда”* и другие подобные повести о чудесном, несколько тряпок для пыли и метёлок, кроме этого, два комплекта одежды, пару сапог — и хотя нашлось немало склянок, ни в одной из них не было лекарств. Большеротый невольно почувствовал, что укушенные места зачесались ещё сильнее.

“Узы Цзинь и Ши” — роман времён династии Цин, повествующий о сыне чиновника Цзинь Юе, девушке из старинного рода Ши Уцзя и Линь Айчжу из местной зажиточной семьи, их браку и запутанным взаимоотношениям.

“Вышитые туфельки” — аллегорическое произведение времён династии Цин, рассказывает историю Е Иньчжи, управляющего ведомства по учёту населения и сбору налогов, который вернулся в родную деревню для отбытия траура по матери, но по прошествии срока остался там. Жадный и властолюбивый, жестокий и бесчеловечный, он присваивает чужое имущество, бесчинствует в деревне, и наконец его наказывают по закону.

“Карта небесного леопарда” — роман времён династии Цин.

— Да где же лекарства?

— Все в нашем ордене так хорошо владеют боевым искусством, — сказал Ли Ляньхуа, — что могут направлять циркуляцию ци через кожу, одежда становится прочной как железо — куда там крохотным комарам подлететь…

Переменившись в лице, троица уже собиралась задать ему хорошую трёпку, как большеротый неожиданно охнул и упал на пол, глаза у него закатились, изо рта пошла пена. Его товарищи перепугались и хором воскликнули:

— Твою мать, та ведьма правду говорила!

Ли Ляньхуа, тоже потрясённый, поспешно приподнял пострадавшего и увидел, как красные воспаления вмиг распространились по всему его телу, правая рука пылала жаром.