Лотосовый Терем

— Э-м-м… Этот чиновник не умеет резать кур, — сказал Фан Добин.

— Госпожа Хуан, — со смехом вклинился Ли Ляньхуа, — восстанавливать справедливость для простых людей — долг моего господина, это закон неба и принцип земли. Как говорится, кто живёт на императорское жалованье, разделяет тревоги императора, кто ест за государственный счёт, разумеется, должен думать о благополучии Поднебесной, так что в вашей курице нет необходимости.

Фан Добин фыркнул и бесстрастно произнёс:

— Советник верно говорит.

Чэнь Лихуа отбила восемь поклонов перед Фан Добином.

— Я только прошу справедливости ради моего мужа, и пусть в следующей жизни я буду хоть коровой, хоть лошадью, но не забуду признательности двум господам.

— Я вовсе не господин… — начал было Ли Ляньхуа.

Чэнь Лихуа вдруг развернулась и отбила восемь поклонов и ему.

— Я пойду.

Она и правда была женщина простая: сказала, что уходит — и ушла, однако курицу с собой не забрала. Переглянувшись, друзья обменялись горькими усмешками. Через некоторое время курица залезла под шкаф, стоящий на восточной стороне, Фан Добин только и мог, что притвориться, будто ничего не заметил.

— Так а-Хуана отравили? Вот так дела… Чем дальше, тем всё более странно. Эй? Ли Ляньхуа! Ли! Ляньхуа! — Глядя, как друг нагнувшись ловит курицу, он заскрежетал зубами. — Ты не мог бы не ловить курицу передо мной?

— Нет, — ответил Ли Ляньхуа.

— Завтра я пришлю тебе тысячу таких куриц, а сейчас ты не мог бы выползти и продолжить обсуждение дела с “этим чиновником”?

— А… — Ли Ляньхуа уже вытащил курицу из-под шкафа, зажал ей крылья и поднял, развернувшись к Фан Добину с чрезвычайно радостной улыбкой. — Эта неописуемо прекрасная курица совершенно отличается от тех, что тебе приходилось есть…

У Фан Добина дёрнулось ухо, он вдруг насторожился.

— Чем отличается?

Ли Ляньхуа приподнял птицу.

— Отличается тем, что эта курица страдает поносом.

— Что ты имеешь в виду? — завопил Фан Добин. — Хочешь сказать, эта курица больна птичьей чумой?

— Да что ж такое, — улыбнулся Ли Ляньхуа. — Я лишь хочу сказать, не вздумай завтра присылать мне тысячу таких куриц.

Он потыкал курицу со всех сторон, вырвал перо и увидел, что кожа у неё несколько синеватая, неожиданно послышался шмяк — птица снова нагадила. Фан Добин вскрикнул — в курином помёте виднелась кровь.

— Она… что это с ней?

Ли Ляньхуа огорчённо посмотрел на вроде бы ещё молодую курицу.

— Если купишь в Сяоюане тысячу куриц, боюсь, девятьсот девяносто девять будут такими же, так что не вздумай, а лучше подожди, пока я не перееду в другое место… Здесь фэншуй не слишком хорош…

— Неужто жена а-Хуана осмелилась отравить курицу, чтобы погубить господина чиновника? — Фан Добин вдруг пришёл в ярость, стиснул зубы, совершенно позабыв, что на самом деле никакой не чиновник, и ударил по столу. — Что за коварная женщина, возмутительно!

— Не злитесь, господин, — усмехнулся Ли Ляньхуа. — Хоть эта курица и не будет хороша на вкус, но она не чумная. Когда я покупал продукты, тщательно рассмотрел: большинство птицы и скотины, которую выращивают селяне Сяоюаня, страдает поносом, выглядит неказисто, имеет изъяны вроде пятен — так что жена а-Хуана не травила птицу.

Фан Добин уставился на пятно кровавого помёта.

— Раз утверждаешь, что с этой курицей нет проблем, что же, ты и съесть её готов?

— Она годится в пищу, если только ты убьёшь её и сваришь, я без проблем съем её, — беззаботно ответил Ли Ляньхуа. — Вот и займись этим, а я выйду ненадолго.

— Куда это ты собрался? — удивился Фан Добин.

Ли Ляньхуа посмотрел на небо.

— На рынок. Время позднее, пора купить что-нибудь на ужин.

Фан Добин потерял дар речи, но не мог ничего возразить, потому только выразительно фыркнул.

— Ступай.

Ли Ляньхуа с улыбкой на лице шёл по рыночной улице посёлка Сяоюань. День был жаркий, но к вечеру поднялся приятный ветерок. Он не стал покупать продукты, а прошёл через рынок до лавки на самом его конце, остановился перед дверями и легонько постучал дверным кольцом.

— Что угодно господину? — послышался изнутри хриплый голос.

Это была кузнечная лавка, в глубине её сидел старик, а все стены были увешаны отлично сработанными клинками, блестящими и весьма острыми на вид.

— Ничего, я лишь хотел задать старшему Яню один вопрос, — с улыбкой сказал Ли Ляньхуа.

— Что за вопрос? — спросил Янь Фу. — Если опять о жемчуге и жадеите семьи Янь, то… кхэ-кхэ… нет значит нет…

— Нет, это… касательно противоядия…

Янь Фу не дрогнул, но надолго замолчал и ничего не ответил.

Терпеливо наблюдая за ним, Ли Ляньхуа очень мягко и осторожно повторил:

— Вы не нашли противоядие?

Янь Фу тяжело вздохнул и прохрипел:

— Нет. — Он медленно вышел из глубин лавки, оперся рукой о дверную раму, сгорбив спину, и посмотрел на озарённого солнцем Ли Ляньхуа. — За тридцать лет немало людей приходило искать “Чертоги Жёлтого источника”, но никто не разгадал правду. Молодой человек, а ты и впрямь не так-то прост. — Он задрал голову, бездумно глядя на вечернюю зарю и медленно спросил: — В чём же я ошибся, что ты сумел разглядеть истину?