Love is above all (СИ)

— Да я в одно место заезжал, прогуляться просто хотел. Как-нибудь тебя туда тоже свожу, думаю, тебе понравится, — конечно же, понравится.

Поля очень любила мою, нашу старую квартиру. Как говорила сама девушка, она нравилась ей абсолютно всем: размерами, ремонтом, расположением. Я же в этой квартире не замечал ничего особенного, но лишь до того момента, пока мы не начали жить в ней вместе. Действительно, как только Поля согласилась жить вместе со мной, каждая комнатка здесь наполнилась чем-то волшебным, приятным. Атмосфера стала невероятная, что, между прочим, замечал не один я. Все наши гости были в восторге от этой квартиры. Вот только, когда Пелагея ушла, она забрала с собой и всю эту атмосферу, и все мои чувства, и волшебство, и теплоту, которая ранее меня и согревала. После ее ухода в квартире было попросту невозможно находиться, и я сбежал. Как трусливый мальчишка. Но теперь, спустя полтора года, я все же смог туда вернуться. Знаете, совершенно об этом не жалею. Да. Ведь я чувствую, как все, что когда-то ушло от меня, сейчас медленно-медленно возвращается и будто встаёт на свои места.

— Заинтриговал, — довольная ухмылка вновь появилась на моем лице. Интриги мы всегда любим. — Мне Ваня сегодня, кстати, звонил, — такой тяжёлый и протяжный вздох на том конце провода заставил меня отодвинуть немного в сторону своё хорошее настроение и серьёзно взглянуть на некоторые вещи, ведь я прекрасно знаю, как для неё это важно.

— И как всё прошло? Что ты ему сказала? — глупый вопрос, но не задать его я не мог.

— Да я ему ещё ничего толком и не сказала, — и снова тяжёлый вздох. Девочка моя, держись. — Я хотела сначала придумать что-нибудь, мол, на пару дней останусь у Гагариной переночевать из-за каких-нибудь проблем или ещё что-нибудь, но потом, знаешь, подумала и решила, что нелепые отмазки сейчас только обострят всю ситуацию. Я просто сказала ему, что устала и хочу взять паузу, что нам лучше пока пожить отдельно друг от друга и всё обдумать.

— А он? — да уж, представляю я его реакцию. Он летел домой к своей любимой жене и дочери, а вернулся в пустую квартиру, где его никто не ждал. Это больно. Очень.

— А он даже понять ничего не успел. Лишь спрашивал, что нам нужно обдумывать и о какой паузе и усталости вообще идёт речь. Я даже до конца, представляешь, его недослушала, положила трубку, — через один только голос я чувствовал, как Поле тяжело об этом говорить. Она с трудом пыталась четко выговаривать каждое слово, видимо, рассчитывая, что я этого не замечу. Заметил.

На удивление, этот разговор не вызывал у меня ни какую-то там ревность, ни неприязнь, наоборот, мне очень хотелось помочь своей девочке, но я знал, что попросту не в силах этого сделать. Пелагея всегда была человеком, который презрительно относился к предательству. Всем сердцем и душой она ненавидела лгущих и лицемерных людей. Семья для неё тоже всегда была на самом первом, высочайшем месте. А сейчас? А сейчас получается, что она неким образом предала свою семью. Предала человека, с которым живёт, жила. Ей нужно будет приложить немало усилий, чтобы переступить через себя и простить саму себя.

— Димка, извини, я правда с ним поговорю и все расскажу. Обещаю. У нас не «мексиканский сериал», поэтому, пожалуйста, я прошу тебя, только не волнуйся. Я просто не знаю, как ему это всё преподнести получше, как объяснить… Понимаешь, я ему многим обязана, он столько раз помогал мне…

— Поль, я всё понимаю. Слышишь? Как только ты будешь морально готова, тогда и расскажешь. Поняла? Не раньше, — облегчение. Да, именно оно отдалось где-то там, на том конце провода, одним только легким выдохом.

И, представляете, я не солгал, я действительно все понимаю и торопить Полю в ближайшее время не собираюсь. Она всё должна сделать сама, по своему собственному желанию. Захочет – расскажет завтра, захочет – расскажет через месяц. Я не имею права приказывать ей или ставить её перед каким-либо выбором. Она теперь со мной, она доверилась мне, дала шанс всё исправить – и только за это я ей уже безмерно благодарен. Остальное пока не важно. Видимо, для нас обоих.

[…]

Неделю спустя.

— Дима, ну, ты идёшь завтракать или нет? Остынет ведь скоро всё, — звонкий голос, доносящийся откуда-то из кухни, был довольно требовательным и настойчивым, в принципе, как и его обладательница, которая явно на меня сейчас будет обижаться. Ну, что ж, Пелагея Сергеевна, будем с вами разбираться и заново приручать, так сказать.