Love is above all (СИ)

Шестой час съёмок монотонно подходил к концу, а дикая усталость растеклась уже по всему организму. «Поединки» – один из самых любимых моих этапов нашего проекта, однако именно сегодняшний день прошёл для меня с определенной тяжестью. Стоит, конечно, задуматься, почему конкретно ощущается эта столь непривычная тяжесть: из-за Поли или же всё-таки из-за глубоких выступлений участников, которые мало кого могут оставить равнодушным. Наверное, в данной ситуации все-таки оба фактора нехило повлияли. Возможно, прозвучит странно, но впервые за все сезоны я до ужаса хочу поскорее уйти со съёмочной площадки. В предыдущих сезонах даже при сильнейшей усталости хотелось только ещё больше работать, работать и работать. Это приносило радость, заряжало положительными эмоциями, в этом был какой-то смысл. Сейчас же, сидя в своём уже давно любимом красном кресле, я с великим вожделением ждал, когда же Аксюта скажет: «Всё, снято!», после чего я смогу наконец облегченно выдохнуть и расслабиться. Как только съёмка остановится, не нужно будет играть, фальшиво улыбаться не тем людям, сразу станет гораздо легче дышать. Кстати, легче станет не только мне, но и ей.

Повернув голову в сторону Пелагеи, я принялся внимательно рассматривать её лицо, пока она высказывалась по поводу выступления своих подопечных. Гримёры сегодня, конечно, довольно хорошо постарались, однако полностью скрыть темные синяки под её глазами им явно не удалось. К тому же, отеки Хановой может не заметить только слабовидящий или слепой человек. У неё всегда так сильно отекало лицо, если она долгое время плакала. Значит, и вчера она снова плакала. Снова… Прикрыв на секунду глаза, я вдруг задумался: а что я испытываю больше – некую жалость и тоску по этой блондинке или же боль и обиду? Если быть предельно откровенным, то все эти дни, что мы провели уже «не вместе», я старался как можно меньше думать. Меньше думать о ней, меньше думать о её грязном вранье, меньше думать о Гагариной, меньше думать об Ире… Обо всём, черт возьми! С того момента, как Ира рассказала мне правду, прошло чуть больше недели, но, кто бы знал, как много эта неделя изменила. Мое отношение ко многим людям кардинально поменялось, доверие подорвалось, а желание с кем-либо контактировать и вовсе встало под вопрос.

Сначала я безмерно злился. Злился на всех, кто мог и не мог знать о том, что скрывала Пелагея. На два дня, мне кажется, я вовсе выпал из реальности, наплевав и на репетиции, и на проект, и на всё остальное. Я буквально вернулся в тот период, когда мы только-только расстались с Полей: уже привычно сидел в полумраке на полу своей квартиры и неразборчиво кричал вопросы и возмущения в пустоту. Мне так хотелось знать, за что она так поступила… Как можно было вообще скрыть это? Насколько нужно быть эгоистичной тварью, чтобы вот так..? Неужели так сильно не хотелось признавать свою вину, что она позволила мне утопать в угрызениях совести? Я не спорю, да, я виноват. Виноват в том, что значительно перебрал с алкоголем и позволил незнакомой девушке зайти в квартиру. Виноват в том, что по непонятным причинам проснулся с ней же. Но я не спал с ней. Физически не спал. Пелагея знала весь тот самый вечер от самого начала до самого конца. Ира ей рассказала, как она вызвалась подвезти меня до дома, как потом сама же осталась в квартире, когда я уже спал, как на утро просто нашла повод, чтобы начать со мной общение… Пелагея, как?! Как можно было не сказать мне об этом? Я столько месяцев провёл в состоянии полного обречения, столько раз проклинал самого себя и пытался понять, почему я так поступил. А оказалось, что я никак и не поступал…

Продолжая всё так же задумчиво смотреть на Полю, я даже не обратил внимания на то, как в один момент она успела повернуться в мою сторону и наши взгляды за долгое время все же столкнулись. И хоть мы и сидели в метре друг от друга, я все равно видел, как периодически нервно вздрагивали её ресницы и как приоткрывались губы в попытке что-то сказать. Однако, видимо, внутренние сомнения не давали ей этого сделать. И правильно, не нужно… Да, именно не нужно. Не имеет абсолютно никакого смысла всё то, что она может мне сказать. Я не хочу обвинять Пелагею теперь во всех смертных грехах и говорить о том, как она мне противна, нет. У меня было много ошибок, у неё тоже немало. Да, в принципе, у каждого в жизни есть те поступки, которые не поддаются никаким оправданиям, их нельзя простить или не простить. И то, что произошло между нашим треугольником, хотя, скорее, четырёхугольником, как раз из этих «поступков». Я просто больше не хочу, не могу идти с Полей дальше. Я не знаю, как это воспринимать: как предательство, как необдуманную ложь, как трусость. Как?