Ловец бабочек

- Драсьте, - за дверью обнаружилась девица самого преотвратного вида: высокая, что каланча, крепкая и румяная, в платье сером да еще и с пошарпанным чемоданом в руках. – Это вам кухарка надыть?

- Проходите, дорогая, - панна Белялинска посторонилась, пропуская гостью. – Вы верно сказали, я ищу кухарку, а вы…

Девица крутила головой.

И походила на курицу, жирную такую курицу, присмиревшую в хозяйских руках, но все одно любопытную…

- …стало быть, родственники ваши в деревне остались? – панна Белялинска устроилась на козетке, обтянутой полосатою тканью. Местами ткань выцвела, местами – лоснилась. И панну Белялинску раздражала сама необходимость притворяться, будто бы не замечает она ни этого лоску, ни скрипящего полу, ни шифоньеру, дверцы которого не смыкались.

- Так оно так, - девица ерзала.

Ее распирало любопытство, которое она не давала себе труда скрывать.

Некрасивая.

Крупнокостная. Глаза навыкате. Румянец во всю щеку. Губы пухлые. Волосы… коса с руку панны Белялинской толщиною. И здорова она.

- Девица? – строго поинтересовалась панна Белялинска. И щеки девки полыхнули алым. Панна Белялинска строгим голосом добавила. – Мне не хотелось бы, чтобы здесь вдруг объявился любовник…

- Вот, - девка сунула руку в ворот и вытащила пару бумажек. – Дохтор писал…

Это она уже шепотом договаривала, полыхая вся.

Стыдно?

Хорошо.

Просто замечательно… стыд – лучшее свидетельство… румянец не подделаешь. Для виду панна Белялинска бумажки почитала.

Рекомендательное письмо с каких-то курсов… свидетельство… готовить… убирать… основы этикета… надо же, а по ней и не скажешь. Скорее всего курсы из тех, за которые берут гроши, а на эти гроши и знаний давать не стремятся.

- Хорошо, - панна Белялинска вернула бумаги. – Я думаю, вы мне подходите…

Она поднялась, и девица вскочила.

- Жить будете здесь. Наведите порядок…

- Конечне…

Она так радовалась. Найти работу – большая удача.

- И себя тоже, - панна Белялинска подняла ручку. – Постарайтесь выглядеть соответствующим образом… вечером мне предстоит отправиться в гости. Будете меня сопровождать…

Девица от удивления рот приоткрыла. И какие, спрашивается, курсы по этикету?

- К сожалению, я не могу позволить себе компаньонку, - панна Белялинска позволила голосу дрогнуть. – Или горничную… и я надеюсь, что вы сумеете…

- Конечне!

- И не подведете… а теперь простите, мне надо прилечь… постарайтесь не громыхать…

…конечно, девка старалась, только все одно что-то роняла, вздыхала, а после, забывшись совсем, запела. И голос у нее, как выяснилось, оказался сильным, этакому хлипкие стены съемной квартирки не преграда. Панна Белялинска поморщилась.

Пару дней…

Всего-то пару дней потерпеть, и часть проблем разрешится. А потом, когда с Гуржаковыми все выйдет, то и… и главное, чтоб братец не подвел… с него станется чужими руками жар загрести, но нет… панна Белялинска не позволит себя обмануть.

…даже если придется пожертвовать братом…

Глава 17. О мертвецких и визитах в оные

Талантливый человек талантлив во всем. Идиотов это тоже касается.

Жизненное наблюдение.

В здешней мертвецкой было на диво свежо. И пахло цитронами. А в остальном…

…тот же подвал.

Белые стены. И пол, плиточкой выложенный. Черные решеточки водостоков. Столы оцинкованные. Шкапы с мертвяками. И тело, заботливо прикрытое простыночкой.

Мрачный типус с бритою головой. Этакий характерно бугристый череп, глядеть на который уже удовольствием было. Глаза-впадины. Нос, налево свернутый. Губа из лоскутов шитая. И подбородок обильный, щетинистый.

- Тельце науке завещать не желаете? – осведомился типус, окинувши князя внимательным взглядом. Не то, что раздели – шкуру содрали.

Себастьян почесался, как-то вот представилось, что шкуру оную соломкою набивают.

Или там опилками.

Науки ради.

- Пожалуй, воздержусь пока.

- Это вы зря, - типус не испытывал ни малейшего смущения, да и совестью, похоже, обезображен не был. – Жизнь пройдет и что? А так в бессмертие шагнете…

- Все равно воздержусь, - Себастьян проявил редкостную несговорчивость.

Наука – дело такое, чуть зазеваешься, без хвоста оставят.

- Ну как знаете… зачем привела? – типус облокотился на стол, на котором, аккурат поверх простынки, ноне служившей скатертью, расставлены были подстаканники числом три – два пустых, а один со стаканом, наполненным темною жидкостью.

Чай?

Кофе?

Кровь мертвякова, ромом сдобренная?

- Коллега наш, - ответила Катарина. – Желает взглянуть на тело…

На скатерочке нашлось место и узорчатому блюдцу с румяными пирожками, которые возлежали аккуратною пирамидкой. В верхний, красоты особой ради, и луковое перышку сунули.

- Коль желает, то пущай смотрит, - дозволили великодушно. – Только аккуратно, не попортите мне там чего…

…тело было…

…было тело. Лежало себе, безголовое, под простыночкой. Распотрошенное, но собранное, зашитое самым аккуратным образом. И шовчик-то получился тоненьким, не шов даже – узор.

- И что скажете? – Себастьян осмотрел руки мертвяка.

Остатки краски.