Ловец птичьих голосов

Лес темнел невдалеке, подернутый пленкой мглы. «Хороший у меня будет рабочий кабинет», — подумал Марко, поблагодарил хозяина и вступил в дом. Машина фыркнула и исчезла.

Забросив вещи в комнату, Марко сел на пороге, с наслаждением закурил. Дым кружился над ним, нехотя расползаясь вдоль стен.

— Я пришел, — сказал парень вслух и подумал, что целый месяц ему не с кем будет общаться. Но он приехал сюда работать, а не язык чесать.

Скоро в печке метался огонь, словно оранжевый зверь, в чайнике вскипала вода. Поужинав, Марко не стал ожидать темноты — она, очевидно, появится не скоро — и начал готовиться ко сну. За окном скрипел коростель. Послушал птицу, улыбнулся: по-эстонски ее название очень хорошо имитировало эти звуки — рукки-ряк, рукки-ряк…

Спалось не очень спокойно — белые ночи еще не отошли, из окон почти все время лилось призрачное, как в подводном царстве, сияние. Однако проснулся взбодренный, сварил яйцо, выпил чашку кофе, проверил шины велосипеда и укатил в лес.

Найдя небольшую поляну, разложил нейлоновую сеть и посыпал приманку. Подложив под голову сумку, засмотрелся на белую вязь облаков. Лес жил птичьим щебетом, сначала Марко различал отдельные голоса, потом они удалились, пригасли…

Девушка в длинном сиреневом платье подошла к нему, присела на корточки, пощекотала травинкой…

Раскрыл глаза — солнце поднялось высоко. В сетке бились две сойки. Посадил их в клетку и повез к хате.

Плотно позакрывав двери и окна, поставил перед клеткой микрофон, сам прилег на диване. Как только птицы начинали испуганно переговариваться, включал магнитофон. Исписав несколько десятков метров пленки, подумал, что на сегодня вполне достаточно. Птиц он выпустит завтра в лесу.

Подошел к окну, чтобы открыть его, увидел на яблоневых ветвях трех воробьев.

— Что, тоже записаться не терпится? — Он раскрыл окно, и воробьи улетели прочь.

Было жарко. Не искупаться ли?

Но блаженная лень разлилась по телу, и он в этот день больше никуда не выбирался. Только принес воды. Соседний двор был самоогражден лишь от дороги, на нем никого не встретил. Дверь в хату оказалась приоткрытой.

«Зайти, познакомиться? Успеется…»

Следующее утро не очень обрадовало его — хоть и присвечивало солнце, туман волочился вокруг дома сизыми волчьими хвостами. В лесу должно быть мокро. Значит, надо наведаться к морю.

У моря солнце просматривалось еле-еле, берег был пустынен, сколько Марко мог видеть. А видел недалеко — метрах в пятидесяти все скрывалось во мгле. Проехал велосипедом в одну сторону по тугой каемке песка, в другую — нигде ничего, никого. Кое-где волна вынесла на берег разбитые ящики, обломки досок.

Попробовал ногой воду — вполне удовлетворительна, не студит. Поставив возле гранитного валуна велосипед и бросив на него джинсы и майку с разинутой тигриной пастью, забрел в волны. Море кипело, клубилось туманом, клубилась сизым маревом и земля.

Земля долго не хотела оставлять его, брел сотни две метров, пока вода не коснулась русой бородки. Оглянулся на берег — не видно валуна, не видать и самой суши, вокруг туман и вода, вода и туман, как в открытом море. На мгновение представил, что и в самом деле плывет неизвестно куда и знать не дано, где его встретит берег. Пережил несколько щемяще-жутких минут, но стоило опустить ноги, как они коснулись дна…

В этот раз, когда он набирал воду, на пороге сидела девушка с шитьем и пела. Она оборвала пение и поздоровалась.

— Здравствуйте, — ответил Марко и поторопился добавить, что не понимает по-эстонски.

Девушка перешла на русский.

— Вы надолго сюда?

— На месяц.

— Меня звать Вирве…

— Очень рад.

Девушку позвали слабым голосом из дома, и она исчезла за дверью. Марко попытался несколькими штрихами набросать ее лицо — васильки глаз и просо веснушек. Веснушки не портили ее красоты, были ей к лицу.

Целую неделю он пропадал в лесу. У него в гостях побывало немало птиц, оставив свои голоса. Утром он выпускал пленниц на свободу, только соек оставил пока, подкармливал крошками хлеба, радуясь присутствию звонких птиц. Вчера он услышал позднюю кукушку и хотел спросить, сколько осталось его века, но передумал. Ему было хорошо, в кукушкино пророчество не верил, но вдруг бы эта птица опечалила его? Кукушка куковала на удивление долго — может, она прощалась с летом…

Целую неделю он был счастлив на этом хуторе и мысленно от всего сердца благодарил Алексея Трофимовича.

А потом потерял сон, слонялся в подворье, как лунатик, выглядывая звезды. Но они не появлялись.

Вирве спросила, виделся ли он с Мери.

— Не знаю такой! — удивился Марко.

— Мери — по-эстонски море, — улыбнулась девушка.

Он начал ходить купаться ночью.

…На берегу маячила тонкая девичья фигурка. Порывистый ветер катил к берегу высокие волны, они бились о валуны, забредшие в глубокую воду, и развевались по обе стороны белопенной фатой.

— И вам не спится?

Девушка оглянулась и отступила немного в сторону, словно приглашая встать рядом. Тихонько что-то напевала.

— Разыгралась стихия… Купаться не хотите?