Ловец сбежавших невест

«Скорее, Анжелика! Время на исходе…»

Я с трудом отыскала на полу свои ботинки, подхватила на столе канделябр со свечами. Во Тьме свечи горели синим холодным пламенем, едва разгоняющем сумрак, и все вокруг казалось ненастоящим, пугающим, призрачным и зловещим.

«Иди на голос, Анжелика! Иди за мной!»

Я слышала, как по коридору от меня удаляется топоток маленьких ножек, и спешила за ним изо всех сил… глупая девчонка в ночной рубашке, со свечой и без оружия!

Очень  скоро я поняла, что нахожусь уже не в гостинице вампирши, а в каком-то старинном и очень богатом доме. Под ногами моими скрипели рассохшиеся полы гостиницы, а перед глазами отчего-то был богатый интерьер, которого вампирша себе позволить не могла. Темная магия раскрывала передо мной свои тайны, показывала какое-то совсем  другое место!

Свечи мои, трепеща холодным пламенем, отражались в зеркалах, полных мрака и таинственного сияния. Словно во сне, видела я на стенах потемневшие от времени шелковые обои и позолоту. Какие-то неясные тени метались передо мной. Присмотревшись, я поняла, что это призраки хозяев и слуг дома, давным-давно ушедших. Они были разодеты в старинные дорогие одежды, они носились по коридору, жили, стряхивали пыль, заглядывали в комнаты, веселились, готовились к праздникам, возвращались с балов и с зимних прогулок.

Они жили там, в далеком прошлом, в воспоминаниях, отражениями магии, а я видела только их бледные тени, память о них. Картины совершенно безобидные и обыденные. Но вместе с тем не лишенные адского ужаса, когда понимаешь, что всего этого уже нет - ни людей, ни одежд, ни праздников.

- Не правда ли, жутко? - раздался спокойный, но дрожащий голос.

Спокойствие того, кто привык к каждодневным пыткам.

- Он держит меня здесь, - продолжил это же голос, идущий непонятно откуда, - в воспоминаниях. Я могу каждый день начинать с завтрака с моей семьей, но они не видят меня и не слышат. Я не могу к ним прикоснуться, не могу поговорить и пожаловаться. Никто меня не утешит; никто не  поддержит советом. И приходится жить так - как кукла в картонном кукольном домике. Ничего настоящего нет. Повторяющиеся из раза в раз разговоры. Не меняющиеся, не стареющие  лица. И я… словно любимая игрушка.

- Зачем он так делает? - безотчетно произнесла я, крутясь на одном месте и отгоняя сгущающийся вокруг меня мрак своими пылающими неживым светом свечами.

- Он хотел бы обладать мной, - тихо, пронзительно-жалобно ответил голос и так грустно вздохнул, что всколыхнулись. Словно от сквозняка, портьеры, и я, наконец, увидела, откуда голос исходил.

Огромное зеркало, от пола и до потолка, в массивной темной раме. Во мраке оно выглядело, как портал в другой мир. Куда-то глубже Ада...

И в этом зеркале я с содроганием увидела себя - бледный испуганный призрак со свечами в дрожащей руке. Лицо мое было мертво и изукрашено черными отметинами смерти. Глаза ввалились, на щеках виднелись черные потеки, будто приходилось мне плакать смолой, а за спиной моей, черный и зловещий, виднелся силуэт безжалостного кукловода.

Мне вдруг стало холодно, так холодно и жутко, что я и вдоха не могла сделать, хотя слышала свой захлебывающийся ужасом голос, будто выныриваю из темной проруби, а вдохнуть не могу. Холодом сковало грудь, скрутило ноги и руки. И кто-то дергает их за веревочки, а отражение повторяет за мной в точности… Или это я за ним повторяю?!

Скорее всего, я.

Против воли я подняла руку повыше, против воли провела ладонью по волосам.

И заплаканный призрак делал так же, только кисти ее рук безвольно свисали, подчиняясь веревкам, которые крутили и дергали совершенно беспардонно.

- Что тебе нужно?! - в панике вскричала я, не подчиняясь очередному приказу нити. Нить на запястье натянулась и порвалась с громким щелчком, и отражение отслоилось от меня. Теперь я видела - это совсем не я отражалась в зеркале. Монстр лишь был похож на меня…

- Помоги мне, - зашипело из зеркала, и в его растрескавшуюся гладь с той, с другой стороны, изо всех сих врезался кто-то.

Человек.

Девушка.

Хоть я и отшатнулась от зеркала в испуге, с криком, я хорошенько рассмотрела тонкие ладони и узкие запястья, на которые были надеты золотые браслеты. От них тянулись эти мерзкие веревки, заставляющие пленницу жить так, как ей велят.

А еще я рассмотрела лицо, хорошенькое женское  лицо, половина из которого была искажена отчаянием, а половина - спокойна и нежива, как фарфоровая кукольная маска.

Девушка за стеклянной гладью шумно дышала - точно так же, как я, словно только что вынырнула из ледяной полыньи, - и дрожала всем телом.

- Ну, помоги мне, - порычала она зло, со слезами в голосе, взглядом буквально обыскивая меня. - Где твой пистолет?! Разбей… разбей это проклятое стекло! Я чувствую, - она принюхалась шумно, - у тебя мой чемодан. С амулетами. Мне нужен хоть один из них, чтобы освободиться от его власти! Я ведь собирала их для себя. Чтобы хоть иногда чувствовать себя в безопасности.