Ловец снов

В подтверждение Бивер энергично закивал, словно Джоунси, в самых потаенных и недоверчивых уголках души, глумится над этим утверждением.

Но Джоунси и не думал глумиться, хотя Маккарти ни в малейшей степени не походил на Даддитса. Перед глазами стоял Маккарти, грузно валившийся в ванну: оранжевая кепка отлетела, жирные отложения на груди («сиськи от легкой жизни», как называл их Генри, когда видел пару таких под тенниской какого-нибудь типа) подрагивали, как желе. И его зад, отчетливо видный в свете, беспощадном люминесцентном свете, не умеющем хранить тайны, выбалтывающем любые секреты своим настырным монотонным жужжанием. Безупречный белый мужской зад, безволосый, чуть дряблый, только начинающий отвисать: он перевидал тысячи таких в мужских раздевалках, где переодевался и принимал душ, да и сам он постепенно обзаводился чем-то подобным (и обзавелся бы, если бы старый дурак не сбил его машиной, непоправимо изменив конфигурацию пятой точки, и возможно, навсегда). Только с таким ему еще не приходилось сталкиваться. Словно кто-то, сидевший в утробе Маккарти, бросил гранату или выпалил из миномета, чтобы… зачем?!

Из унитаза послышался очередной глухой всплеск. Крышка подпрыгнула. Что ж, вполне правдоподобный ответ. Чтобы выбраться наружу, конечно.

– Сядь на нее, – велел Джоунси Биверу.

– А?

– Сядь на нее, – почти проорал Джоунси на этот раз, и Бивер, поеживаясь, плюхнулся на крышку. В холодном откровенном свете ламп кожа Бивера казалась серой, как сухая земля, испещренная крошечными точками черной щетины. Губы посинели и истончились. Над головой болталась старая шутливая надпись: УГОЛОК РАЗМЫШЛЕНИЙ ЛАМАРА, в голубых, широко открытых глазах застыл страх.

– Я сижу, Джоунси, – видишь?

– Да. Прости, что сорвался, Бив. Но ты просто сиди тут и все, ладно? Что бы там ни плескалось, оно в ловушке. И никуда не денется, кроме как в сточный резервуар. Я сейчас вернусь…

– Куда ты? Не хочу, чтобы ты бросал меня в нужнике, наедине с мертвяком. Если мы оба сбежим…

– Никуда мы не сбежим, – перебил Джоунси. – Это наш дом, и мы никуда не сбежим.

Что, разумеется, звучало благородно, но не проясняло самый главный мотив столь отважного заявления. Джоунси в основном опасался, что эта штука, затаившаяся в унитазе, способна передвигаться быстрее, чем они. Или ползать. Или летать.

В его мозгу со скоростью света проносятся кадры из сотен ужастиков: «Паразит», «Пришельцы», «Они пришли изнутри».

Карла ни за что не желала смотреть подобные гадости, как она выражалась, и заставляла его спускаться вниз, в кабинет, где тоже был телевизор. Но сейчас один из этих фильмов, вернее, то, что он видел в одном из них, может спасти их жизнь.

Джоунси глянул на красновато-золотистую плесень, пробившуюся из отпечатков пальцев Маккарти. Спасти их жизни от этой напасти в унитазе. Плесень… кому, во имя Господне, известно, что это?

Пакость в унитазе снова подскочила, стукнувшись о крышку, но Бивер без труда удерживал позиции. Вот и хорошо. Может, ОНО просто утонет, хотя Джоунси не стал бы на это рассчитывать, ведь жила же она в Маккарти! Она жила в старом мистере «Внемли-стою-и-стучусь-у-порога-твоего» довольно долго, может, все четыре дня, которые он бродил по лесу. Похоже, это она замедлила рост щетины у Маккарти, из-за нее его зубы выпали, и он непрерывно испускал газы, что, разумеется, не могло быть не замечено даже в вежливейшем из вежливых обществе, газы, скорее напоминавшие отравляющий газ, но само создание, очевидно, процветало… резвилось… росло.

Перед Джоунси вдруг появилось яркое изображение белого свиного цепня, выбиравшегося из горы сырого мяса. К горлу подкатила желчь. Он издал странный клокочущий звук.

– Джоунси! – Бивер привстал с сиденья. Он казался еще более встревоженным, чем раньше.

– Бивер, немедленно сядь!

Что Бивер и сделал – как раз вовремя. Пакость в туалете подскочила и снова ударилась о крышку, сильно, гулко…

Внемли, стою и стучусь у порога твоего.

– Помнишь тот фильм, «Смертельное оружие», где партнер Мела Гибсона не смеет слезть со сральника? – спросил Бивер, улыбаясь, хотя глаза оставались серьезными и испуганными. – Похоже, правда?

– Нет, – возразил Джоунси, – потому что здесь нечему взрываться. Кроме того, я не Мел Гибсон, а ты, блин, слишком бел для Денни Гловера. Послушай, Бив, я иду в сарай…

– Не-а, ни за какие коврижки… ты меня тут не бросишь…

– Заткнись и слушай. Там где-то валяется моток изоленты? Верно?

– Да, только не валяется, а висит на гвозде, по крайней мере мне так…

– Да, я вспомнил, на гвозде. Около банок с красками. Огромный, как колесо, моток. Я сейчас найду его, вернусь и обмотаю унитаз. Потом…

Новый всплеск, словно ОНО сумело услышать и понять. Но откуда мы знаем, может, так и есть? – подумал Джоунси. Когда ОНО с силой ударило в крышку, Бивер поморщился.

– Потом мы отсюда уберемся, – докончил Джоунси.

– На «кэт»?

Джоунси кивнул, хотя на самом деле совершенно забыл о снегоходе.

– Да, на «кэт». Нужно перехватить Генри и Пита…

Бив судорожно затряс головой.