Ловец теней

— А мне не нужны носки. — Ян осторожно взял из ее рук чашку и поставил на кособокую тумбочку. — У меня совершенно другие планы на согревание. Я же тебе нравлюсь?

Он шагнул вплотную к ней и рукой поднял ее подбородок так, чтобы девушка смотрела прямо на него. Запах ее любимых духов закружил голову — так бывает, если войдешь в оранжерею, полную цветущих роз.

— Нравишься, — медленно ответила она, не отводя взгляда.

В глубине голубых глаз не отразилось удивления.

Девушка была миниатюрной, и Яну, несмотря на то что он сам не отличался чрезмерно высоким ростом, пришлось немного нагнуться, чтобы коснуться ее чуть прохладных, нежных, как лепестки, губ.

Маша ответила на поцелуй умело, но как-то спокойно, словно они были мужем и женой и прожили вместе лет двадцать, не меньше.

Ее руки скользнули по его груди, мимоходом погладив чудовищный рубец, похожий на отпечаток длинной уродливой пятерни, ласково прошлись по плечам и обвились вокруг шеи.

Запах роз стал таким сильным, что Ян почувствовал, что у него темнеет перед глазами. Маша вдруг представилась ему удушающей плетью роз, изо всех сил стягивающей шею, впивающейся в нее всеми своими шипами.

Не то чтобы у него был богатый опыт отношений с девушками, но собственная реакция показалась Яну ненормальной.

Из последних сил он оттолкнул девушку, отцепил от себя эти навязчивые руки-плети и, отступив, тяжело перевел дыхание.

Маша стояла напротив, волосы ее растрепались, тоненькая голубая с кружевом блузочка выбилась из-под юбки.

— Уходи! — хрипло дыша, попросил Ян. — Уйди, пожалуйста.

— Хорошо. — Маша не выглядела ни растерянной, ни расстроенной. — Только не забудь про чай и про носки. Тебе нельзя сейчас простужаться.

— Слушай, ты вообще живая? Или какой-то киборг?! — не выдержал Ян, едва не запустив в нее этой самой чашкой с обжигающе горячим чаем.

— Дурачок. — Она потрепала его по мокрым волосам и, мимолетно улыбнувшись, вышла из комнаты, оставив его одного.

— Черт! Черт! Черт! — выругался Ян. Голова чудовищно болела, словно там, в черепной коробке, сидели два гнома-кузнеца и усердно колотили своими молотами: бум! бум! бум!

Ян сел на раскладушку и сдавил виски руками.

«Надо быть спокойнее! — повторял он себе. — Нельзя наворотить дел! Положение серьезно, и любой шаг может стать роковым. Как там говорят: сапер ошибается однажды? То же и с магом. Бог мой, если бы только голова так не болела!»

Он потянулся к чашке с чаем. Чай действительно был с малиной, а еще с чем-то алкогольным — согревающим тело, наполняющим его приятным жаром. Сразу стало немного легче, и Ян быстрыми глотками допил весь напиток. А потом завернулся в одеяло — и вправду сейчас ему только простуды не хватало.

Вскоре он задремал.

Приснился Яну Учитель.

Он пришел к нему, сел напротив за стол, положил на столешницу руки и улыбнулся, собирая кожу вокруг глаз лучиками-морщинками.

— Ну как ты, ученик? Справляешься без меня?

Ян вздохнул. Видеть Учителя было счастьем, но как признаться ему — такому спокойному, доброму и мудрому, — что он, Ян, достаточно накуролесил за последнее время.

— Я… — парень смутился.

— Я знаю. — Учитель ласково коснулся плеча ученика. — Ты заблудился, так бывает. Не спеши, подумай. У тебя есть все нужные сведения. Ты и сам уже знаешь истину, просто не хочешь об этом задумываться. И еще реши, справишься ли ты с ситуацией. Помнишь, когда мы только познакомились там, на крыше, ты тоже серьезно переоценил свои силы…

— Но, Учитель! — Ян умоляюще посмотрел на него. — Я и сам не знаю, справлюсь я или нет! Мне так тяжело без вас! И сейчас дело не только во мне, есть другие люди, за которых я волнуюсь…

Тот посмотрел на ученика и улыбнулся, на этот раз печально, словно сожалеюще.

— Та девушка. Она очень тебе нравится?

Ян, глядя в глаза Учителю, кивнул. Можно врать себе, но никогда не станешь врать самому дорогому для тебя человеку.

— Ну что же… Это хорошо… Это придаст тебе силы. Сейчас все зависит от того, насколько сильным будешь именно ты. Все зависит от тебя, и эти ребята тоже.

— Так помогите мне! — Ян вскочил и протянул руки, но стол, еще недавно неширокий, казалось, удлинился до бесконечности, и Учитель очутился где-то далеко-далеко, его фигура казалась совсем крохотной.

— Не могу, — донесся до Яна затихающий голос. — Уже не могу. Ты должен сделать все сам.

Теперь его уже не было, и Ян, закрыв лицо руками, вдруг горько зарыдал, только сейчас вспомнив, что Учителя уже нет. Нет и, наверное, уже никогда больше не будет на этой земле!

Это осознание вышвырнуло Яна из сна, и он проснулся, чувствуя, что по щекам и вправду текут горячие слезы.

«Простите меня, Учитель! — пробормотал он, размазывая их кулаком. — Простите за то, что опоздал тогда, в тот злосчастный день! И за то, что не стал сильным — таким, как вы хотели! Но я буду стараться! Клянусь! Я сделаю все! Ради вас! Ради вашей памяти!»

* * *