Ловец Видений

— Ты не совсем прав, — ответила Мария, откровенно веселясь. – Во-первых, разница между богом Сна и богом Сновидений должна быть доступна даже твоему нетренированному уму. Во-вторых, чем бы там древние греки не озабочивались, но Морфей был и юношей, и старцем…

— Греки были разносторонние люди, — кивнул Григ.

— Он вообще мог принимать облик кого угодно, — продолжала Мария. – Если Сны были царством Гипноса, то Морфей являлся в сновидениях, принимая облик людей, причем так искусно, что никто не мог отличить обман. Он копировал лицо, голос, одежду. А при желании мог появиться в реальном мире, выйдя туда из Сна. У Гипноса были и другие сыновья: Фобетор принимал облик животных, а Фантас – предметов. Но только Морфей был способен превратиться в человека.

— Я сражен твоими познаниями, — признал Григ. – Хорошо. Гипнос – папа, Морфей, Фобетор и Фантас – сыновья. Так что там с их дядей Танатосом?

— Сон – это маленькая смерть, — ответила Мария. – Это, скажем так, дружественные страны. Каждый раз, засыпая, мы умираем...

— А умирая – засыпаем, — поморщился Григ. – Давай без лирики?

— Страна Сновидений создается коллективным бессознательным, — сказала Мария. – А люди невольно приравнивают сон к смерти… к маленькой смерти. Поэтому вырваться за пределы привычных снов – все равно, что пройти «долиной смертной тени». Это тоже сны, но особые. Предсмертные, скажем так. Мы сейчас выходим из мира обычных человеческих снов… не улыбайся – все кошмары и спутанные безумные сны обычны. И выходим мы через вот такие странные сны, где собрались воедино все человеческие архетипы смерти и посмертных мучений.

— Я бы согласился, — сказал Григ. – Да вот только дантовские круги ада – чисто европейская выдумка. Наверняка китаец или индус представляет себе посмертные муки иначе. А их в мире побольше нашего будет.

— Так может дело в том, что мы – не китайцы и не индусы? – предположила Мария. – Ты словно уверен, что Страну Сновидений все видят одинаково. А это не обязательно так.

Григ с сомнением пожал плечами.

— К тому же и наше сознание, и наши сны по большей части сформированы Голливудом, — продолжала Мария. – И нищий разнорабочий из глухой индийской провинции все равно имеет в голове ту же картину мира, что преуспевающий лондонский клерк.

— Не знаю, — упрямо сказал Григ. – Ты меня не убедила. Мне проще представить себе чью-то волю, которая сформировала и Страну Сновидений, и Пустоши именно такими. А сны всего лишь поддерживают уже заданную форму.

Мария развела руками.

— Не спорю. Я не знаю, кто прав. Но легенды говорят именно о таких Пустошах, и мы идем по гротескному подобию ада.

— Будем исходить из этого, — согласился Григ. Обнял Августа-Роберта за плечи: — Понял, парень? Современное школьное образование не знакомит юных джентльменов с картами ада, но ты должен узнать, что нас дальше ждет.

— Я и так знаю, — кивнул Август-Роберт. – Шестой круг – лжеучителя и еретики. Так что не обязательно ложь – твои сомнения в богах Сна вполне годятся.

— А он тебя уел! – засмеялась Мария. – Григ, мальчик тебя уел!

— И тебя с твоей «ложью» — тоже, — сказал Григ раздраженно. – Но седьмой круг – насилие, я точно помню.

— Верно, — сказал Август-Роберт. – Причем во всех формах. Годится и глумление над богами – так что ты снова проходишь.

Он насмешливо улыбнулся.

— Мальчик, годится еще и насилие против естества, — сказал уязвленный Григ. – Так что советую придержать язык.

Видимо, Август-Роберт понял, что перегибает палку.

— Потом обман, лесть, колдовство, — быстро сказал он. – Там много всего. А под конец – предательство во всех видах.

— Вот оно, классическое образование! – сказала Мария. – Полагаю, английское? Или Швейцария?

Август-Роберт не ответил.

— Мальчики, не ссорьтесь, — попросила Мария. – Нас, людей, осталось трое. Мы вполне можем дойти все вместе. Надо лишь правильно использовать симулякров. Их пять, так что хватит с запасом. Выбираем, кто останется?

Григ размышлял, глядя на занятых работой симулякров. Потом сказал:

— Я не хочу видеть двойников Ли и Лины, раз уж они погибли.

— Согласна, — быстро сказала Мария.

— И твой симулякр, — безжалостно продолжил Григ. – Ты – последняя с парой. Это нечестно.

— Хорошо, — помедлив, согласилась женщина.

— Ну и тогда выбираем между Кати и троллем, — Григ развел руками. – А что тут выбирать? Кати – секс-игрушка. Симулякр Креча – мощь, боевая сила и, что для нас очень хорошо, послушание. Отдаем приказы – и двигаемся.

Надо признать, что Григ вовсе не был уверен в этом выборе. Кати, по ясной лишь ему причине, отправил с ними в поход Клиф. Быть может, он планировал, что девушка-симулякр сыграет какую-то важную роль? Но, с другой стороны, роль Кати могла быть непредсказуемой и вовсе не такой уж приятной для живых членов отряда…

— Пусть останется двойник Креча, — согласилась Мария. Соскочила с плиты, пошла к симулякрам. Ее двойник, будто почувствовав, развернулся и пошел навстречу.

— Не будем мешать, — сказал Григ.

— Даже не собираюсь, — ответил Август-Роберт. – Григ…

— Что?

— Не обижайся, что подначивал.

Григ деланно рассмеялся.