Ловец Видений

— Еще бы я обижался на детские шуточки…

— Григ, как создают симулякров?

— Что? – Григ даже растерялся от вопроса. – Ну… как мы во Сне делаем еду, одежду, оружие? Мы можем приснить себе что-то. В том числе и симулякра.

— У меня еда плохо получается. Но ведь двойник человека – это не пудинг.

— О, разница не так уж и велика… — внимательно наблюдая за разговором Марии и ее симулякра, ответил Григ. – Тут главное – самоуверенность. Ты говорил, что не умеешь летать?

Август-Роберт покачал головой.

— А дети часто умеют, — сказал Григ. – Если ты поверишь, что проломишь рукой стенку – ты ее проломишь. Во сне, разумеется. Если поверишь, что в кармане у тебя лежит вкусная конфета, она там будет… держи! – он протянул Августу-Роберту конфету «Мишка на Севере» — в чуть помятом фантике, слегка растопившуюся в кармане, так, что когда ее разворачиваешь – часть шоколада остается на фольге, и это самый вкусный шоколад, который первым делом хочется слизать. – Так вот, если ты поверишь, что у тебя есть… ну, допустим, друг – он появится.

— Выдуманный друг, — кивнул Август-Роберт, разворачивая конфету.

— Приснившийся друг, — поправил Григ. – Выдуманное живет только в твоей голове, а приснившееся – в Стране Снов. Твоя мама не сможет поговорить с твоим выдуманным другом, а вот с приснившимся поговорила бы запросто. Во сне.

— Так ты можешь создать симулякра?

— Я? – Григ рассмеялся. Ему не нравилось, как долго длится разговор Марии и ее двойника. С библиотекаря могло статься придумать что-то совсем иное… к примеру – принести в жертву самого Грига. Уж больно легко она согласилась пожертвовать своей копией. – Я не могу. Я самоуверенный, да, конечно. Мы все самоуверенны, потому и живем в Снах как в обычной жизни. Но для создания симулякра нужно еще одно… нужно уметь отпустить.

— Отпустить? Это как?

— Дать сотворенному свободу. Дать волю своему воображению. Позволить тому, что ты создал, жить своей жизнью, думать, решать, совершать поступки – пусть даже в рамках каких-то правил. Яблоко хочешь?

Григ протянул мальчику яблоко. Тот взял его, непонимающе посмотрел на Сноходца.

— Ты можешь съесть это яблоко, — пояснил Григ. – Оно будет вкусным. Я его таким придумал и приснил. Но если ты положишь яблоко в шкаф – оно так и останется там лежать. День, месяц, год. Я не могу дать ему свободу, даже если это свобода сгнить. И если ты посадишь семечки из яблока, они не прорастут. Дерево я тоже смогу приснить. Но оно не будет расти, не будет плодоносить, не засохнет в жару и не облетит по осени. Умение сотворить – великая сила, великая тайна. Но еще труднее дать сотворенному жить своей жизнью. Это умеют только Снотворцы. Созданное ими по-настоящему живет, растет, умирает.

— Им трудно это делать?

— Кому как, — Григ пожал плечами. – Хотя может они и врут, может им это легко, просто они не хотят делиться и множить сущности. В тех районах Города, где Снотворцы правят, они создают себе свой маленький рай. С блэкджеком и шлюхами, как говорится. С симулякрами-слугами, с симулякрами-любовницами…

Он с сомнением посмотрел на Августа-Роберта.

— Ладно вам, я не маленький, — сказал тот, но все же чуть-чуть покраснел. – Я совершенно всё знаю. Так выходит, симулякры – они как мы?

— Не совсем, — ответил Григ. – Все-таки у них есть ограничения, заданные при создании. Их может переделать другой Снотворец, так наша Кати превратилась из девочки для удовольствий в проводника и охранника. Но сами по себе они ограничения преодолеть не могут.

— Так и у людей есть ограничения… — пробормотал Август-Роберт.

— Они преодолимы. Мы люди, и мы меняемся как угодно.

— Вы можете сотворить жабу?

— Не пробовал, — признался Григ. – Ну…

Он опустил руку в карман – и извлек маленькую зеленую лягушку.

— Это лягушонок, — насмешливо сказал Август-Роберт. – Да ладно, сгодится. Съешьте его.

— С какой стати? – поразился Григ.

Лягушонок смирно сидел на его руке. Он был нежно-салатовый, глянцевый, с круглыми выпученными глазками. Под горлом у него что-то раздувалось будто пузырь. Казалось, что лягушонок хочет квакнуть, но сомневается, будет ли это уместно.

— Ну вы же можете, — улыбнулся мальчишка. – Вы не отравитесь. Французы их едят.

— Лапки едят, — поправил Григ. – А целую лягушку с дерьмом они не станут.

— Кто их знает, французов, — сказал мальчик с таким удивительным пренебрежением, которое Григ последний раз встречал в романах Буссенара – только там оно было обращено на англичан. – Ну хорошо, оторвите лапку и съешьте. Можете даже поджарить.

— И тебе не жалко лягушонка? – попытался возмутиться Григ.

— А чего его жалеть? Он же не настоящий, даже не симулякр, верно? Ну съешьте ему лапки, что вам, противно?

— Противно, — сказал Григ, нагнулся и аккуратно посадил лягушонка на землю. Тот так и остался сидеть, все собираясь и не решаясь квакнуть. – И я не живодер.

— Вот! – наставительно сказал Август-Роберт. – Вы не можете. Вы ограничены своим воспитанием и вкусами. А француз съел бы.

— Мальчик, ты что такой злой? – воскликнул Григ. – И демагог к тому же!