МАТИЛЬДА. Альфо, что случилось? Ты один?
АЛЬФОНСО. Ничего. Вот я тут.
КЬЯРИНА. А профессор?
АЛЬФОНСО. Кто?
КЬЯРИНА. Как кто? Мой брат.
АЛЬФОНСО. А, ваш брат… Он присел там, на скамью привратника — подышать немного свежим воздухом.
КЬЯРИНА
АЛЬФОНСО. Да нисколько. Он прекрасно себя чувствует. Только не захотел подниматься. Сказал: «Тут, там…»
МАТИЛЬДА. Как это понимать? Чтобы ни с того, ни с сего человек сказал вдруг: «Тут и там»?
АЛЬФОНСО. Ни с того, ни с сего? Ну, тогда ты вовсе ничего не понимаешь. История с донной Кьяриной, по-твоему, пустяк?
МАТИЛЬДА. А он-то откуда знает?
АЛЬФОНСО
МАТИЛЬДА
АЛЬФОНСО. Сказал. Ведь нельзя сразу огорошить человека перед фактом. Надо осторожно подготовить его к этому.
МАТИЛЬДА
КЬЯРИНА
АЛЬФОНСО. Не волнуйтесь, все уладится, вот увидите, все-все уладится.
МАТИЛЬДА
ФИЛУЧЧО
МАТИЛЬДА. Нет. Потому что мой муж выложил ему все начистоту.
КЬЯРИНА
ФИЛУЧЧО. Ну… теперь все равно уже дело сделано. Надо кто-нибудь спуститься и уговорить его подняться сюда.
ГАЭТАНО. Мне неловко.
ФИЛУЧЧО. Мне тем более.
МАТИЛЬДА
АЛЬФОНСО
ГАЭТАНО. Хорошо, но нельзя же оставить его там, у дверей.
ЛОРЕНЦО
ЛОРЕНЦО. Постоянно один и тот же непорядок в моем доме.
МАРИЯ
ЛОРЕНЦО. Дверь на лестницу должна быть закрыта на замок.
МАРИЯ. А разве она была открыта?
ЛОРЕНЦО. А как я, по-твоему, вошел, через окно? Кретинка!
МАРИЯ. Я была на кухне.
ЛОРЕНЦО. Что за дурацкий ответ! Почему, раз ты на кухне, входную дверь можно не закрывать?
МАРИЯ. Синьорина Кьярина тоже иной раз оставляет ее приоткрытой.
ЛОРЕНЦО. Так или иначе, но тебя я предупредил. Возьми эти чемоданы и отнеси в мою комнату.
ЛОРЕНЦО. Вот и я