Ловкость лап

У неё отвалилась челюсть.

— Эдди? Тот хоккеист? Манекен Мэгги? — Мэгги наконец подняла взгляд.

Рома сердито смотрела на неё.

— Это из–за тебя.

— При чём тут я? — спросила Мэгги, стараясь выглядеть и невинно, и не хихикать.

— Я возила туда–сюда твоё, — Рома взмахнула руками, — твоё создание. А теперь люди думают, что у меня связь с реальным Эдди. Я достаточно старая, чтобы быть его, — она помедлила, — старшей сестрой.

— С каких пор тебя волнует, что думают люди? — спросила я, вытирая с подбородка горчицу.

— Всегда волновало.

Губы у Мэгги дрогнули. Беда.

— Я вот что скажу, — произнесла она. — Когда Зимний фестиваль закончится, я отдам Эдди тебе. Тогда вы и вправду будете парой.

Рома подобрала свою вилку. Он старалась показаться взбешённой, но не думаю, что по–настоящему. Я смотрела на неё, пока она не посмотрела на меня.

— Каждый раз, когда я пускаю вас двоих в свою машину, всё идёт кувырком, — сказала она. — Каждый раз.

Я поняла, что она вспомнила тот случай, когда мы с Мэгги, можно сказать, захватили Рому и её внедорожник и кое–кого преследовали.

В конце стола, за полицейским Крейгом и его подружкой, сидела семья, которую я несколько раз видела в библиотеке, в основном они брали доктора Сьюза и книжки про Макса и Руби. Отец играл с четырёхлетней дочкой, светлые кудряшки девочки весело подпрыгивали.

«Палка–палка–огуречик, получился человечек», — пела девочка.

Мэгги посмотрела на Рому и сказала:

— Точно как у меня, — а потом уронила голову на стол и расхохоталась. Рома шлепнула её салфеткой и вернулась к еде.

Я решила, что сейчас самое время пойти поискать кофе, хотя знала, что уже вечер и от него я стану беспокойной.

— Я сейчас, — сказала я.

Стол с кофе и чаем был возле кухни. Я пробиралась между столиками, улыбаясь и здороваясь со всеми, кого знала. Ребекка и Мэри в таких же длинных белых фартуках, как и у всех, кто готовил и накрывал столы, были поглощены беседой у чайного столика. Я взяла кружку, насыпала сахар и потянулась за стальным кофейником.

Мэри меня заметила.

— Давай я налью, — она взяла у меня кружку. — Тебе обычный, без кофеина или шоколадно–ореховый?

Я не особенно любила ароматизированный кофе, но, может, на этот раз?

— Шоколадно–ореховый, пожалуйста.

Ребекка легонько тронула меня за руку.

— Кэтлин, Джастин Андерс — это тот молодой человек, с которым встречается Руби?

— Да, это он, — я взяла у Мэри свою чашку. — А что?

— Ты не слышала? — сказала Мэри. — В конце концов оказалось, что это не просто слухи.

— Что? — спросила я, гадая, что у неё за новые городские сплетни.

Мэри пожала плечами.

— Агата оставила молодому человеку Руби полмиллиона долларов.

11

Я переводила взгляд с Ребекки, которая выглядела виноватой, на Мэри, которую скорее можно было назвать самодовольной. Чашку я поставила на край столика, боясь её уронить.

— Агата завещала деньги приятелю Руби?

— Да, — Мэри схватила кофейник, чтобы налить чашку для официанта.

Меня это потрясло. Потом я вспомнила про слухи, что Руби встречается с игроком НХЛ на десять лет моложе неё.

— Ты уверена? — спросила я. — Я даже не знала, что они знакомы.

— Да, уверена, — Мэри протянула чашку молодому официанту.

Ребекка разгладила фартук.

— Это сведения от Бриджет.

Я забыла, что Бриджет, дочь Мэри, издатель газеты «Мейвилл–Хайтс кроникл».

— Но полмиллиона долларов? Откуда у Агаты полмиллиона?

Я вспомнила её маленький бедный дом.

— Агата была очень экономна, — Мэри улыбнулась другой официантке, направлявшейся в кухню.

— А как же её сын? Почему она оставила деньги не ему, а какому–то незнакомому человеку?

— Всё, что я знаю — новое завещание составлял Агате какой–то адвокат из «Ред винг», — пожала плечами Мэри. — Она подписала его за день до смерти.

Я медленно покачала головой.

— Это какая–то бессмыслица. Адвокатом Агаты был Питер Лундгрен.

— Видимо, больше нет.

Мэри смахнула со столика крошки.

Это просто не могло быть правдой. Но это расстроит Руби.

— Дело становится запутанным, — сказала я Ребекке.

Она похлопала меня по плечу.

— Я знаю.

Я взяла свой кофе и стала пробираться назад, к столу. Мэгги, подбиравшая с тарелки последние бобы, бросила на меня взгляд. Что–то в моём лице заставило её посмотреть снова.

— Что такое?

Рома тоже обернулась ко мне. Я указала на чайный столик.

— Ребекка и Мэри говорят, что Агата оставила Джастину полмиллиона долларов.

— Ну конечно, — сказала Рома. — А я встречаюсь с Эдди Суини. — Она бросила на Мэгги быстрый взгляд и та чуть покраснела.

— Прежде всего, у Агаты не было полумиллиона долларов. Она получала учительскую пенсию, которая никогда не была большой. А потом, если бы у неё и были хоть небольшие деньги, она не оставила бы их тому, кого едва знала.

— Это не имеет никакого смысла, — согласилась Мэгги.

— Они узнали от Бриджет.

Рома отмахнулась, как он назойливой мухи.

— Да ну, или Бриджет что–то напутала, или Мэри. Не было у Агаты таких денег. У неё вообще не было денег. — Она отодвинула тарелку. — Это просто сплетня и неправда.

— Должно быть, так, — сказала Мэгги. — Разве было похоже, что у Агаты много денег?