Ловкость лап

— Без сопровождающих?

— Без машины.

— Парни на аукционе, — Гарри махнул головой в сторону реки. — А мне у Кормака ничего не нужно. У меня своего хлама в избытке. Так что я решил подышать.

Я ничего не сказала, но мои брови исчезли под шапкой. Внезапный порыв ветра сдул на нас снег с ближайшей крыши. Гарри неубедительно пожал плечами.

— Мне нравится дышать снегом.

— А как насчёт подышать ароматом шоколада? — сказала я, предложив ему руку. — У Эрика сегодня отличный шоколадный пудинг.

— Я могу проявить гибкость, — ответил он, опираясь на мою руку. — Почему бы не отвести меня в ресторан, чтобы я не ввязался в какие–нибудь неприятности. — Он огляделся, но Агата уже испарилась.

— Гарри, всё в порядке?

— Не о чем беспокоиться.

Это был не ответ на мой вопрос.

— Как твои коты?

— Отлично, — мы медленно двигались в кафе. — Но Геркулес не любит снег.

— Порой я тоже, — заметил Гарри. — Парни пристают ко мне, чтобы я поехал на юг, сидеть на пляже с какой–нибудь замысловатой жидкостью в бокале с зонтиком. Я сказал им, что нынче февраль. В феврале положено носить кальсоны с начёсом, а не крошечные плавки, лезущие… — он оборвал себя на полуслове и улыбнулся.

— Да уж, это… неудобно, — ухмыльнулась я.

Мы доковыляли до двери кафе.

— Спасибо, Кэтлин, — Гарри отпустил мою руку и поклонился со старомодной галантностью. Я бы не удивилась, сними он свою ушанку. — Парни скоро появятся.

— Хорошо.

— Собираешься стоять здесь, пока я не войду внутрь?

— Такой у меня план. — Я топнула ногой по тротуару. — Ох, до чего ж холодно.

Он фыркнул от смеха.

— Иду, иду, — Гарри отмахнулся от моей руки и взялся за ручку двери. — Иди, догоняй подруг, пока чего–нибудь не отморозила.

— Доброй ночи, Гаррисон.

Он махнул мне рукой, и дверь за ним закрылась.

Я снова натянула капюшон и направилась к Общественному центру. Снег хрустел под ногами, дыхание облачком висело в воздухе, как какой–то дымовой сигнал. Я оглянулась. Никого. Надеюсь, это значит, что Гарри сидит у Эрика и ждёт сыновей. С другой стороны я понимала, что старик мог делать всё, что ему угодно, с той секунды, как я сделала первый шаг.

Возле внедорожника Ромы на парковке стоял пикап Орена. Ни его, ни Ромы, ни Мэгги, ни даже Эдди не было, а внутри горел свет. Я толкнула дверь. Открыто. Я вошла, стряхивая с ботинок снег.

Главный зал находился наверху. Справа от двери я увидела ботинки: «Сорелс» Мэгги, залатанные скотчем Ромы и большие чёрные Орена. Стаскивая свои, я не могла сдержать улыбку. Только Мэгги могла заставить всех снять уличную обувь, чтобы не пачкать пол, когда через пару дней сюда набьётся весь Мейвилл–Хайтс.

Её экспозиция размещалась в дальнем конце зала, рядом с более обширной выставкой старых фотографий. Мэгги стояла у стены, руки скрещены, голова склонена набок. Рядом стояла Рома, Эдди сидел на полу, свесив голову, будто его только что от души приложили о бортик. Я огляделась, но Орена не увидела.

Рома заметила меня и подошла.

— Что это? — показала я на стену. — История Зимнего фестиваля? Мэгги ничего не рассказывала об этом проекте. Она рылась в старых фотографиях несколько месяцев.

— Почти угадала. История спорта в Мейвилле. — Она вопросительно посмотрела на меня. — Гарри в порядке?

Я кивнула:

— Да. Похоже, он был на аукционе и вышел из терпения. Он ждёт сыновей у Эрика.

— Упрямый старый хрыч, — покачала головой Рома.

— Я знаю.

Я никак не могла справиться с беспокойством. Остался ли старик у Эрика или вернулся на улицу?

— Гарри в порядке? — спросила Мэгги, когда мы подошли к ней.

— Он у Эрика, предположительно доедает шоколадный пудинг и ждёт своих парней с аукциона. — Я указала на стену. — Мэгс, это изумительно.

Многие фото были чёрно–белыми. Мэгги собрала из них уникальную панораму. Некоторые снимки были подкрашены, а задник, несомненно, сделан руками самой Мэгги. Раздевалка, в которой будет сидеть Эдди, выглядела совершенно реальной.

— Свет неправильный, — сказала Мэгги.

— А что не так? — поинтересовалась я.

— Одна лампа должна освещать вот эту часть выставки, а две должны быть в раздевалке, и вообще, он просто неправильный.

Она подошла к стене и принялась рассматривать потолочный светильник.

— Орен пошёл в кладовку поискать другие лампочки, — прошептала Рома.

В помещении было тепло. Я сняла куртку, положив её на пол рядом с вещами Мэгги и Ромы. Открылась дверь на лестницу, и вошли Мэри и Абигайль с большими оранжевыми мусорными мешками в руках.

Я подошла к ним. Обе работали у меня в библиотеке. Абигайль выросла с пятью старшими братьями, так что её самообладанию позавидовала бы и гранитная скала. Мэри выглядела как образцовая бабушка, и была ею. А ещё — чемпионом по кикбоксингу. Я видела её на соревнованиях. Кто бы с ней ни дрался, сначала все недооценивали милую седовласую бабулю. Второй раз они такую ошибку уже не совершали.

— О, Кэтлин, а ты что тут делаешь? — спросила Абигайль.

— Помогаю Мэгги закончить экспозицию.

— Она чудесная, правда? — спросила Мэри. Её щечки–яблочки раскраснелись с мороза.

— А вы тут что делаете?