Ловцы душ

И, как только эта мысль прозвучала, Сеслав почувствовал, что может бороться. С трудом, но разогнулся, встал на одно колено. Вытянул из-за голенища сакс, взятый у Бруни, размахнулся и глубоко рассек себе левую ладонь. Кровью, обильно потекшей из раны, вымазал лезвие ножа с обеих сторон, потом провел рукой по лбу, окрашивая его в алый цвет. Поднялся на подгибающиеся ноги и с ухмылкой отметил про себя, что ведун, широко раскрывший глаза, отшатнулся в сторону, а затем начал быстро пятиться назад.

Двигаться к противнику было невероятно сложно – словно навстречу урагану. Сила, бившая от ведуна, валила с ног, а внутренности еще продолжали гореть огнем. Но Сеслав не сдавался, шаг за шагом неумолимо приближался к отступавшему старику.

– Ты не сможешь! – быстро произнес дед, когда уперся спиной в один из каменных столбов. – Кровь древних ведунов не даст тебе противиться мне! Ты принадлежишь Чернобогу с рождения! Как и она принадлежала! Убьешь меня – навсегда его станешь!

– Во мне не только ее кровь! – Левой рукой Сеслав дотянулся до горла ведуна, сжал его. А правой, широко размахнувшись, по самую рукоять вонзил сакс в живот деда. – Сдохни, тварь!

– Теперь ты полностью во власти Чернобога! Не будет тебе покою! – осклабился тот, несмотря на кровь, потекшую изо рта по бороде. А потом глаза ведуна закатились, и он мешком повалился на траву на своем же капище.

* * *

– Прости меня, парень! – наставник прижался лбом к плечу княжича. – Прости, не смог я тебя защитить!

Уйдя с капища, они, поддерживая друг друга, с трудом добрались до ближайшего островка. И, почувствовав под ногами твердую почву, рухнули почти без сил.

– Это ты прости меня, дядька Местята! Из-за меня ты пострадал! – Сеслав приложил смоченную тряпку к кровоточащей глазнице варяга.

– Я-то ладно. Но вот ты и правда теперь злому богу принадлежишь. Он тебя так просто не оставит, не соврал тут ведун. Что делать-то будем, княжич?

– Сперва тебя в Полоцк отвезем.

– Не надо в Полоцк, Сеслав, – покачал головой Местята. А потом нащупал на поясе кинжал, вынул из ножен и протянул княжичу. – Есть один выход.

– Ты чего это придумал, дядька? – удивленно вскрикнул Сеслав.

– Принеси меня Перуну! Отдай меня отцу варягов, а я его за тебя попрошу. Я – хорошая жертва! Ему понравится!

– Да ты что, Местята! Как ты такое удумать смог?

– Какая от меня теперь польза в этом мире? Я бы и сам, но Перун не привечает самоубийц. А если ты ударишь, я уже сегодня буду с ним в Ирии пировать. Сделай это, княжич! Очень прошу!

Варяг поднялся на колени, вскинул и чуть наклонил в сторону голову, показывая, куда надо бить. Сеслав с болью смотрел на синюю ниточку, пульсировавшую на шее наставника.

– Перун, отец варягов! – зашептал старый воин. – Я иду к тебе!

Большая серо-коричневая кукушка, совершенно не боявшаяся людей, подлетела столь неожиданно, что княжич даже передернулся от испуга. А птица опустилась на голову варяга, сложила крылья и так посмотрела на Сеслава, что тот сразу все понял.

– Погоди-ка, дядька Местята! Кажись, еще рановато тебе в Ирий!

Эпилог

– Ну вот, а потом твоя птица привела нас к тебе! – закончил Сеслав.

– Это не моя птица, она Хозяйке служит, – серьезно ответила ведьма Стожара и протянула княжичу бронзовый нож. – Теперь режь!

Он взял белую козу за бороду, одним быстрым движением задрал ей голову вверх. Махнул ножом – остро отточенное лезвие рассекло горло животного, которое мешком повалилось на траву, заливая ее своей кровью.

– Славно начали. Теперь на колени встань, чтобы мне сподручнее было. – Ведьма присела на корточки возле убитой козы, обмакнула большой палец правой руки в свежую кровь. Повернулась к Сеславу и нарисовала ему на лбу сперва одну линию снизу вверх, потом две косые перекрещенные. «Знак Живы», – догадался княжич, видевший точно такой же знак на обереге, висевшем на ее шее.

– А теперь до самого конца – ни слова! Только там уже говорить будешь! Если, конечно, тебя слушать станут.

Затем ведьма кровью нарисовала длинную красную линию на своем лице – от волос, по носу и губам до подбородка. Наклонилась к принесенному из дома горшку, открыла, подняла перед собой, протягивая небу. Поднесла ко рту Сеслава.

– Пей! – велела она и пояснила, пока он делал несколько жадных глотков. – Вода живая, вода Живы. Сила богини в ней – сила света, сила весны и лета.

Ледяная жидкость без вкуса сперва обожгла холодом рот и горло. А потом княжич почувствовал, как голова пошла кругом, словно он выпил не ведьминого зелья, а хмельного меда, да немало.

– Добро! – Стожара оторвала от его рта горшок, отставила. Опустилась на колени напротив него, вскинула руки и принялась медленно качаться из стороны в сторону. И тихонько запела: – Жива, Жива, матерь Жива, заклинаю, заклинаю, светом белым заклинаю, вольным ветром заклинаю, словом верным заклинаю…