Ловцы душ

Заревев, Ульвар резко развернулся. Сеслав, не удержав в руках клинок, откатился в сторону, больно ударившись спиной о древесный корень. Попытался встать, но ему помешал окровавленный нурман, нависший над ним с занесенным клинком. Стальное острие уже падало вниз, и княжич понял, что это его последний миг, последний вздох. Зажмурившись, он ожидал острой боли, которую принесет удар северянина.

– Сдохни, гад!

Боли все не было, а потом на лицо княжича упало несколько горячих капель. Открыв глаза, Сеслав увидев, что это кровь из раны, нанесенной Местятой. Когда северянин отвлекся на княжича, варяг с размаху вмазал ему по голове около левого уха и с хрустом разрубил череп. Покачавшись с пару ударов сердца на непослушных ногах, нурман с шумом повалился в ивовые заросли.

– Вот так! – наставник, протягивающий руку княжичу, дышал тяжело и устало. – Вставай, Сеслав. Некогда разлеживаться.

* * *

Когда они с Местятой, поддерживая друг друга, вышли на большую поляну в центре острова, то увидели, что вдоль ее краев, на расстоянии в несколько шагов, расставлено полтора десятка столбов темно-бурого цвета, высотой в два человеческих роста. Подойдя поближе и потрогав странные сооружения, Сеслав понял, что молва не врет: они действительно были сплошь железные, правда, не гладкие и блестящие, а неровные и покрытые ржавчиной. И больше всего походили на стрелы, упавшие с небес и вонзившиеся в землю.

Местята же сразу направился в середину круга – к большому круглому камню, который, судя по всему, ведун использовал как алтарь. Потрогал холодные угли, рассыпавшиеся под его пальцами, покачал головой.

– Очень странно! – задумчиво пробормотал варяг, вытирая ладони о штаны.

– Что странно, дядька Местята?

– Алтарь есть, капище есть, а хозяина нет. И, похоже, огонь здесь давно не горел.

– Больше года не горел, да, – подтвердил дед, отставший от кметей во время боя и только сейчас вышедший на поляну вместе со Стипко. – С тех пор, как я отсюда ушел.

– Вот курва! – Одноглазый варяг хлопнул себя по лбу.

– Ну вот, малец, мы наконец и дома, – дед скинул с себя рубище, под которым на нем оказалась длинная черная рубаха. А из второго рукава торчала здоровая рука – разве что на ней не хватало трех пальцев. До сих пор, оказывается, она была привязана к телу, а просторное одеяние позволяло это скрывать.

– Дома, дедко! – радостно улыбнулся мальчишка, а потом уверенно пошел вправо, хозяйским жестом открыл нараспашку дверь невысокого строения с поросшей травой крышей. Вошел внутрь, а через мгновение вернулся с охапкой хвороста, начал раскладывать его на алтаре.

– Ничего не хочешь рассказать, отец? – Местята, рядом с которым встал Сеслав, направил меч на старика.

– А зачем? Ты все равно уже не жилец. – Ведун подошел к самому высокому столбу, приложил к нему ладони, а потом прислонился лбом. – Хотя почему бы и не потешить твое любопытство напоследок? Что услышать хочешь?

– Зачем все это? Почему ты нас сюда привел?

– Ты, Местята, о себе не больно ли много возомнил? – засмеялся ведун. Большой ворон с желтыми глазами, громко хлопая крыльями, опустился ему на плечо. – То, что ты сюда дошел, – это твоя удача. Ты мне не нужен. Только он, – старик указал пальцем на замершего в недоумении Сеслава.

– А он тебе зачем? – Варяг выхватил меч из ножен.

– Закончить то, что когда-то начал. То, что его мать испортила. – Старик опустился на заросший мхом пенек и посмотрел на княжича с жесткой улыбкой. – Они тебе не всё рассказали. Потому что не всё знали. Огнева не просто моей ученицей была, она из рода древних ведунов, которые когда-то всю эту землю под своей пятой держали от имени Чернобога. Никто не смел им перечить. Потом, правда, сюда пришли служители других богов, по одному их перебили. Но одна ветвь осталась – Огнева как раз из нее. Я долго ее искал, а когда нашел маленькой девчушкой несмышленой, взялся обучать.

Мальчишка Стипко несколько раз ударил кресалом о кремень, высекая искры, потом подул на затлевшую хвою, разгоняя огонь.

– И все было бы хорошо, но Огнева внутри оказалась обычной бабой, – скривился ведун. – Увидела батьку твоего – и поплыла. Влюбилась, а потом еще и понесла. Вместо того, чтобы его покорить, сама покорилась. А затем, когда родила, примчалась ко мне и потребовала, чтобы я ее и тебя в покое оставил.

– И ты ее убил за это? – Сеслав смотрел на деда, чувствуя, как до боли сжимаются его кулаки.

– Не за это. А за то, что она тебя от моих глаз спрятала. Когда я понял, что она уже не помощница мне, решил через тебя продолжить – кровь древних через Огневу и тебе передалась. Но она навет наложила, сделала так, что я не мог до тебя дотянуться, не мог подчинить себе тебя. Моим ты можешь стать, только если сам, по своей воле, придешь сюда, на капище. И не раньше чем тебе шестнадцать исполнится. Поэтому и пришлось ее убить – я надеялся, что с ее смертью этот навет спадет. Но он не спал.

– И он сам сюда пришел, – тихонько выдохнул Местята.