Ловцы желаний

Ее мысли были внезапно прерваны сильным глухим звуком. Катя не успела ничего понять, как на земле впереди нее образовалась трещина, которая тут же разверзлась до невероятных размеров. Тряхнуло так, что Катя не устояла на ногах и упала. Но она тут же вскочила, не в силах оторвать взгляд от страшного зрелища: из образовавшейся трещины валил дым. Пока Катя соображала, что делать, земля снова дрогнула и трещина озарилась пламенем. Но нет, это было не пламя, это была лава! Она полезла наружу из трещины. До нее было далеко, но Катю все равно обдало жаром.

Закричав от ужаса, она бросилась прочь. Но бежать ей предстояло недолго. Земля вздыбилась прямо у нее под ногами, и девушку отбросило назад. Почва снова дала трещину, из которой неудержимо хлынула новая порция лавы. Катя, дико озираясь, вдруг, к своему ужасу, поняла, что лава окружила ее со всех сторон. Кольцо медленно и неумолимо сжималось…

— Ты хоть раз наблюдал, как лава пожирает живого человека? — услышал я голос Медлеса.

Сжав от напряжения зубы, я отрицательно помотал головой.

— А видел ли ты хотя бы раз, как раскаленная лава забирает твою любимую? — продолжал пытать меня Медлес. — А ведь она просила лишь подождать. Ты сам клялся, что подождешь. И вы тогда могли бы быть вместе. Вспомни аромат ее чая, Коля. Вспомни ее глаза и ее смех…

Последнее, что я услышал, — ее душераздирающий крик. Последнее, что я увидел, — вспыхнувшую на ней одежду.

Я сидел на кровати и приходил в себя. Это снова был настоящий я. Но на душе было невыносимо тяжело.

— Я избавил тебя от дальнейшего, — захрипел Медлес. — Алфимов досмотрел все до самого конца. Завтра ваш черед, доктор Савичев. Это будет ваш грех, и щадить я уже не буду. Выбор за вами. Вы можете выйти из камеры, пока не настал новый вечер, как это сейчас сделаю я.

С этими словами Медлес исчез, и я обнаружил, что близится рассвет.

— Но ведь Алфимов ни в чем не был виноват! В чем же его грех? — прокричал я в пустоту.

— В том, что, необдуманно поклявшись, он не сдержал своего обещания… — Голос Медлеса, затихая, растворился в холодном утреннем воздухе.

Новый день показался мне невыносимо долгим. Начальник тюрьмы Копнов лично приходил и уговаривал меня прекратить эксперимент. Я заверил его, что все в порядке. Хотя, конечно, сам так не думал. Это была западня — Медлес знал, что я, да и любой другой на моем месте не смог бы удержаться от того, чтобы заглянуть в свое прошлое и узнать тайну, которую оно в себе скрывает. Чего бы это ни стоило.

Я вновь и вновь прокручивал в голове наиболее впечатляющие фрагменты своей прошлой жизни, пытаясь угадать — на каком же из них заострит свое внимание Медлес. Я допускал, что совершил в свое время немало поступков, которые, с точки зрения общепринятых этических норм, можно отнести к греховным, но они все не стоили того, чтобы моя совесть не смогла бы совладать с любым из них. Быть может, я просто был слишком плохим образчиком добродетели? Или Медлес на самом деле знал гораздо больше, чем я мог себе представить?