Ловушка

Майя хотела еще немного подержать книгу у себя, детальнее рассмотреть рисунки, узнать кто автор, но вдруг услышала голос тети Софии, которая громко звала племянницу. Убрав все на место, она побежала вниз. А через несколько часов, увлеченная новыми историями Дины, девушка, непривычная к такому потоку информации, совершенно позабыла и про шкатулку, и про книгу.

Майя жила у тети уже почти две недели. Время бежало невероятно быстро. Нужно было все осмотреть, везде побывать, сходить к нотариусу и уладить проблемы с наследством.

София рассказала Майе о переходе мужа на другую работу и девушка, уже наученная опытом собственных родителей, даже не подумала оспаривать переезд. Дина пока не хотела оставаться одной и подумывала уехать вместе с племянницей. Так что Майе, как бы ей не мечталось теперь сохранить дом, пришлось согласиться на продажу.

– Это так грустно, узнать, наконец, свои корни, и тут же навсегда избавится от них, – говорила она Дине, сидя вечером у нее в комнате. – Разве тебе не жалко будет снова расставаться со своей комнатой? Она такая необыкновенная, даже не верится, что все это ты сделала сама.

– Конечно, жалко, – Дина ласково посмотрела на Майю, оторвавшись на миг от своего вязания. – Но, видишь ли, моя дорогая девочка, все в мире постоянно движется и меняется. Думаю, твои родители ежедневно показывают тебе это собственным примером, – она тихо засмеялась. – Кто бы мог подумать, что такая непоседа как я будет сидеть и степенно вязать обыкновенные носки. Но знаешь, мне действительно это нравится, оказывается, возиться со спицами очень увлекательно.

– Ничего себе – обыкновенные! По моему мнению, любую вещь, за которую бы ты ни взялась, никто и никогда уже не назовет обычной. Достаточно взглянуть на цвет твоих ниток!

И действительно, казалось, будто все цвета радуги искусно переплелись в чудесном узоре, плавно вытекающим из-под умелых рук Дины. Майя точно знала, что нигде больше не встретит такого редкостного умения смешивать и дружить между собой оттенки. Ей, по природе непоседливой и нетерпеливой, к собственному удивлению доставляло удовольствие просто сидеть и наблюдать за работой бабушки.

– Мне нравится экспериментировать. А что, я, пожалуй, и перчатки в комплект к носкам свяжу. Нужно только разобраться с обвязкой пальцев, – Дина задумчиво нахмурилась, словно уже изучала невидимый фронт работы. – Я ведь пока еще не специалист в таких вещах.

– Не сомневаюсь, скоро ты им станешь, – улыбнулась Майя.

– Обязательно. А по поводу переезда тебе не стоит так переживать. Свои корни лучше всего носить с собой – вот здесь, – Дина показала на сердце. – Тогда они никуда не смогут исчезнуть. Я в этом уверенна, потому что сама столько лет прожив вдали отсюда, никогда не переставала хранить в душе частичку тепла, которую в далеком детстве подарил мне наш дом. Вещи всегда можно перевезти, воспоминая – оживить, была бы потребность. А бедняжке Софии сейчас намного тяжелее, чем нам с тобой, ведь она прожила здесь всю жизнь. Однако если они с Дмитрием решились на такие перемены, давай не будем им мешать, – старушка ласково пожала Майе руку. – Ты все равно никогда бы не осталась в этом городе, а я уже на полпути в иной мир.

– Не нужно так говорить, бабушка, – Майя никогда не любила разговоров о смерти, ей становилось грустно и тяжело.

– Ладно, ладно, молчу.

Обе немного помолчали. Потом Дина, решив перевести разговор на более приятную тему, спросила:

– Кстати, как тебе мамина комната, правда, она чудесная?

– Да, мне она очень нравится. София рассказывала, что раньше они жили там вдвоем, но, когда мама подросла, тетя поселилась в соседней комнате.

– В доме всегда хватало места. Я, например, никогда не хотела жить вместе со своей сестрой. Кстати, твоя нынешняя комната тогда принадлежала именно ей. Какая преемственность по материнской линии. Просто удивительно, а главное – это совершеннейший экспромт. Любопытно, правда?

Моя старшая сестра всегда была довольно шумной и очень веселой девушкой, хотя, мне кажется, с возрастом она все-таки стала более степенной, даже серьезной. Но я могу и ошибаться. Когда мы виделись в последний раз, она была слишком занята переездом отсюда, чтобы устраивать мне каверзы, не то, что в юности, – Дина ухмыльнулась. – Я предпочитала тишину и одиночество. Она же любила общество и никогда не упускала случая подшутить надо мной, полагая, что я как самая младшая, постоянно перетягиваю всеобщее внимание на себя. Как же это изводило меня тогда, – Дина засмеялась, очевидно, вспомнив что-то очень забавное. – Представляешь, она постоянно прятала мои карандаши и краски, даже будучи уже невестой не оставила этой привычки. Я сердилась на нее, убегала к дедушке, и сидела там до вечера. Но, знаешь, на самом деле, мы чудесно ладили, а когда я подросла, стали настоящими подружками. Я даже нянчила Софию, когда она только родилась. Просто, когда тебе пять лет, никто не хочет с тобой считаться.