Ловушка безмолвия

Теперь Кэтрин сидела, откинувшись на подушки, скромно натянув простыню до шеи. Ее волосы представляли собой восхитительный беспорядок кудрей. Губы опухли от страстных поцелуев. В глубинах темно-синих глаз таились тени. Дилан не мог прочитать выражение ее лица. Или, может, боялся этого.

— Так и знала, что, в конце концов, напугаю тебя, — пробормотала она с блеском разочарования в глазах.

Ему было неприятно думать, что он подвел ее. Но, черт возьми, мужчина не может вынести так много. Он весь день уворачивался от пуль и копов.

Но и она тоже.

Он знал, что оправдывается, но, казалось, не мог остановиться. Потребность сделать вдох вдали от нее была непреодолимой.

— Мне нужно подышать свежим воздухом. Я не боюсь. — Но на самом деле он был в ужасе.

— Лжец.

— Кэтрин… — начал он, затем остановился, понятия не имея, что хотел сказать. Если она могла заглянуть в его мысли, тогда какой смысл что-то выдумывать?

— Куда ты идешь? — спросила она. — Мы у черта на куличках. Ты не можешь просто так уйти.

— Дальше по коридору есть автомат с газировкой. Ты чего-нибудь хочешь?

— Нет. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Обычно я могу отделить сознание от своего тела, чтобы секс не был таким ошеломляющим, но на этот раз не смогла, и… — Ее голос затих, пальцы нервно теребили простыню.

— Что у тебя в голове, Кэтрин? — спросил он, слова вырвались прежде, чем он смог их остановить. — Что с тобой случилось? Откуда берется черная энергия?

Ее лицо побледнело.

— Ты тоже ее почувствовал? Я надеялась, что она тебя не затронет.

Почувствовал? Он чуть не задохнулся в густой, удушающей темноте.

— Расскажи мне, что скрывается за болью, гневом и злом, которое пронизывает тебя.

— Я не знаю.

— Теперь уже ты лжешь. Прекрати отталкивать меня. Ты должна рассказать мне свои секреты. Если не мне, то кому-нибудь. Тебе нужно избавиться от них, пока они тебя не поглотили.

— Я пыталась, — закричала она, ее голос был полон отчаяния. — Я не лгу. Я не знаю, что произошло, потому что не могу этого вспомнить. Это воспоминание заперто в голове. И я не могу вытащить его наружу, только по кусочкам. Потому что оно… оно ужасно.

Ее слова вызвали в нем желание убежать, но какой-то глубокий внутренний голос подсказал ему, что это был бы абсолютно неправильный шаг. Зло внутри нее хотело, чтобы она была изолирована, уязвима, чтобы оно могло питаться ее неуверенностью и страхами. Дилан не мог оставить ее наедине с ее монстрами. Не мог так поступить с ней. Сделав несколько шагов, он вернулся к кровати и сел рядом с девушкой.

Она посмотрела на него с замешательством в глазах.

— Думала, ты хотел уйти.

— Расскажи мне, что помнишь.

— Ты этого не хочешь. Ты и так напуган. Если узнаешь больше, будет еще хуже.

Он подозревал, что она права, но хотел, чтобы тайное стало явным.

— Я почувствовал это, Кэтрин. Почувствовал силу твоих кошмаров. Я не смогу помочь тебе сражаться, если не узнаю, кто твой враг. Кто причинил тебе боль? Кто все еще ее причиняет?

Девушка долго и напряженно смотрела на него.

— Когда мне было шесть, мою маму убили, и я была единственным свидетелем.

У него перехватило дыхание от ее слов. Он знал, что услышит нечто плохое, но не ожидал, что настолько.

— Кто это сделал?

Она глубоко вздохнула, ее глаза затуманились от слез.

— Мне сказали, что мой отец.

Глава 15

Желудок Дилана перевернулся.

— Твой отец убил твою маму у тебя на глазах?

— Так они мне сказали.

— Кто — «они»? Расскажи мне, что случилось. Начни с самого начала.

— Я не знаю начала. До той ночи у меня нет никаких воспоминаний о том времени, когда я жила с родителями.

— А о той ночи? — подтолкнул он.

— Я помню, как пряталась в шкафу. На моих ногах была кровь, будто я пробежала по ней. Я старалась казаться как можно незаметнее. Не хотела, чтобы он нашел меня. Но он продолжал звать меня по имени и говорить, что идет за мной. — Она прерывисто вздохнула. — Позже, я, вроде бы, стояла на кухне в луже крови. Предполагаю, что к тому времени он уже ушел, но я не знаю, сколько времени прошло. Полицейский укрыл меня одеялом, вывел наружу и посадил на заднее сиденье патрульной машины. Я не хотела оставлять маму. Помню, как плакала, что не хочу уходить, что я ей нужна и что она собирается испечь мне оладьи на завтрак. Наверное, я не понимала, что она мертва.

Жестокость ее рассказа потрясла Дилана. В своей работе он освещал убийства, но это было другое. Это случилось с Кэтрин, и он чувствовал ее боль. Хотел попросить ее остановиться, но теперь, начав, девушка, казалось, была полна решимости продолжить. И он должен выслушать, как бы неловко ему ни было.

— Остаток той ночи и следующие несколько дней прошли как в тумане, — продолжила она. — Я разговаривала с полицией, социальными работниками, психиатром. Все они спрашивали, что случилось. Слышала ли я что-нибудь? Видела ли что-нибудь? Где был мой отец? Мои родители ссорились? Я ничего не могла им сказать. Чувствовала себя оцепеневшей.

— Боже, Кэтрин. — Он наклонился и убрал волосы с ее лица, затем обхватил ее голову ладонями. — Тебе не обязательно продолжать.