Ловушка для банкира

Забежав в дом и убедившись, что молосса тут нет, граф распорядился запереть все двери. Затем он кинулся в опочивальню жены. Там царило абсолютное умиротворение. Графиня, сидя в кресле, неспешно вышивала картину шелковыми нитями. А из соседней комнаты, где обитали новорожденный младенец и графский воспитанник Вася, доносился негромкий смех — детишек развлекали мамки-няньки.

— Лизонька, дружочек, — осторожно начал Петр Николаевич. — Я вынужден просить тебя об одолжении. Будь так добра, не выходи сегодня на двор гулять.

Графиня удивленно посмотрела на мужа.

— В чем дело, Петруша? Случилось что?

— Случилось, — Петр Николаевич решил не скрывать от жены страшную правду. — Молосс наш, Лютый, тем самым волком-людоедом оказался, коего мы изловить пытались.

Графиня ахнула, пяльцы с неоконченной вышивкой выпали из ее рук.

— Не волнуйся, — поспешил успокоить ее Петр Николаевич. — Мы эту нечисть враз изведем. Люди сказывают, он где-то поблизости рыщет. Сейчас я мужиков соберу, и облаву всем миром устроим. Харитона тоже в этот раз возьму. Хоть он охоту и не любит, да тут дело серьезное, помощь его нужна. Они с молоссом из одной земли привезенные — наверняка туземцу какие-то секреты ведомы, как эту тварь изловить половчее.

— Правда твоя, Петрушенька. Имеет он на Лютого влияние несомненное. Не зря тот всегда уйти норовит, как только Харитон где-нибудь появляется. Боится его молосс, не иначе.

Из соседней комнаты выглянула одна из девок, присматривающих за малышами.

— Батюшка, дозвольте слово молвить, — несмело обратилась она к графу.

— Говори.

— Я слыхала, Харитона на облаву звать собрались? Никак это невозможно. Он в комнате своей подземной сидит — покалечен.

Холодная змея подозрения вползла в душу Петра Николаевича.

— Покалечен? Когда? Где?!

— Мне о том ничего не ведомо. Знаю только, что увечье у него сильное. Брательник давеча прибегал — рассказывал. Говорит, вышел Харитон из подвала бледный, страшный. И рука тряпицей обмотана. Сказал слугам, чтоб к нему не совались, и обратно в комнату возвернулся. А как уходил, брат и заприметил — под тряпицей той рука почти что отрезанная. Аж кость видать.

Граф мгновенно припомнил рассказ крестьянина — о том, как Лютого резанули косой по лапе до самой кости. О господи, это ведь означает, что… Граф выбежал из опочивальни жены, оставив ее в полном недоумении.

— Все слуги, кто в доме есть — быстро сюда! — распорядился Смолин, приближаясь к входу в подвал. — И факелы несите! Живо!!!