Ловушка для банкира

— Не знаю, говорить ли… Да ладно, все равно ведь узнаете. В общем: месяц назад у нас убийство произошло. Студенточку одну укокошили, — Быстрицкий скорбно вздохнул. — Приехала из города на похороны бабушки, и вот такое горе случилось. Убийц, кстати, до сих пор не нашли.

Старик помолчал, а потом тихо добавил:

— Может, поэтому Семен Семенович в последнее время такой раздражительный. Меня постоянно одергивает, а сегодня, сами видели — и кухарке нашей, добрейшей Ольге Михайловне, ни за что ни про что досталось. Ох, тяжело…

За разговорами они вернулись к особняку, и Виктория поспешила в архив — работать.

ГЛАВА 5 Прошлое и настоящее

Девушка вынула из сундука целую кипу бумаг и, усевшись за стол, углубилась в их изучение. Несколько часов прошли весьма продуктивно. Закончив сортировку последней на сегодня партии документов, Вика глянула на мобильный. Восемь вечера. До ужина еще далеко, а возвращаться в комнату совершенно не хочется. Рука сама собой потянулась к тетради в кожаном переплете. Раскрыв ее на первой странице, Виктория с интересом начала читать графские записи.

29 мая 1830 года

«Вот и весна на исходе, а я впервые отмечаюсь в новом дневнике. Есть в этом, право слово, нечто примечательное: одно заканчивается в нашем мире, другое начинается. Ничто не стоит на месте. Таков вселенский закон — он для всех непреложен, и всяк ему подвластен.

Между тем, начать дневник я хочу с наиприятнейшего известия. Скоро намечается приезд дорогого гостя — разлюбезный мой дядюшка, Григорий Иванович, явится к нам собственной персоной. Возвестил письмом, чтоб встречали и готовились к его присутствию в доме на три недели. Ох уж эта его немецкая сдержанность. Три недели… Я надеюсь уговорить старика задержаться месяца на полтора, не меньше. Мы все с нетерпением ждем его прибытия. И я, и Лизонька. И даже маленький Илюша, чистая душа, кажется, предчувствует удивительную встречу. Так веселится в последнее время, так смеется-заливается. Несмышленыш еще совсем, едва на ножки встал — а вот поди ж ты, вроде как все понимает и радуется. Надо думать, эта веселость ему от матушки, от Лизоньки, передается. Мать счастлива — так и дите радостное.

Уверен я, что не зря мы пребываем в таком чудесном волнении. Дядюшка непременно приедет с какими-нибудь диковинными сюрпризами. Уж я прекрасно знаю этого чудака. И без того он затейник, каких свет не видывал, а тут и повод есть уважительный. Уж пять лет, как дядя в Россию из далеких краев воротился, а только сейчас к племяннику своему в гости собрался. Слыхал я, что он страну заморскую, Бразилию, исследовал. Даже и не знаю, где это. Вот как приедет Григорий Иванович, я у него непременно о том путешествии выспрошу! А для этого надобно удержать его подольше в Петушках…»

Вика закончила первую страницу дневника. Почерк у графа был аккуратный, слог легкий — читать его записи, не смотря на двухсотлетнюю разницу во времени, не составляло никакого труда. И все же на последней строчке она запнулась. «Почему «в Петушках»? — подумала девушка, с недоумением вглядываясь в четко выписанное слово. — Ведь деревня называется Красные петушки. Или два века назад название было другим? Возможно, граф просто сократил его? А может, речь идет вовсе не об этой деревне?» Решив при случае расспросить отца Даниила, Виктория перевернула страницу и вновь углубилась в чтение.

31 мая