Ловушка для беглецов

Хотя Алёшка и говорил, что она красивая, но я ему не поверил. Я думал, что такая тетя Клава обязательно должна быть страшная и противная. Но Алёшка оказался прав — она на самом деле была красивая. Правда, похожая на цыганку — в длинной такой юбке и с распущенными волосами. Не знаю, но мне такие худые и накрашенные никогда не нравились. А главное даже не это: сразу видно, что она злая.

Она прошла мимо меня, простучала по ступенькам, и шаги затихли… Я точно определил — на той же площадке, где остановился отец Бяшика.

Оттуда до меня донеслись приглушенные голоса. Я никак не мог разобрать, что они там говорят…

«Может, об Алёшке что-нибудь?» — подумал я и, подкравшись ближе, услышал:

— Сколько? — спросила тетя Клава.

— Пять, — ответил Бяшиков отец.

Из-за этого и мараться не стоило…

— Трудно было…

— Ладно, договорились, — на что-то согласилась она.

— А это? — Дядя Игнат пощелкал пальцами.

— Как всегда. Да не вздумай сюда еще раз приходить!

— Заметано, — ответил дядя Игнат и переступил ногами.

Я, как мышь, быстро проскользнул на прежнее место

и так втиснулся в угол, что даже спина заболела. Теперь я думал только об одном: чтобы Бяшиков отец меня не заметил. Мне совсем не хотелось с ним встречаться.

Они еще о чем-то немного поговорили, и дядя Игнат стал спускаться. Я слышал, как он на ходу достал спички, продул папиросу. Вот он приблизился ко мне, у меня сердце в пятки ушло! Он совсем рядом со мной чиркнул спичкой!.. И она у него сломалась.

— Черт! — ругнулся он, швырнув сломанную спичку в мою сторону, и вышел из подъезда.

Я вздохнул свободнее.

Ясно было, что они говорили не об Алёшке, но о чем?

Глава четырнадцатая. СЛУЧАЙНОЕ ОТКРЫТИЕ

«О чем бы они ни говорили, — решил я, — ясно одно: тут дело не чисто!..»

У меня в голове все еще звучала фраза тети Клавы: «Из-за этого и мараться не стоило…» Из-за чего «из-за этого»? И почему «мараться»? И что такое «пять»? Она спросила: «Сколько» — а он ответил: «Пять». Чего пять?.. И вообще откуда отец Бяшика знает эту тетю Клаву?!

У меня мозги трещали от вопросов, но ни на один я не мог ответить. А тут еще подошва оторвалась и макулатуры целый воз. Ну куда мне с ней?! Один я ее все равно не дотащу.

Надо было спешить к конторе, чтобы переселить Алёшку с того воровского чердака. Мать его не приехала — и еще неизвестно, когда приедет, значит, нужно рыть пещеру. Фимка, наверное, уже и лопаты принес, а я тут торчу!

Я быстренько сложил всю бумагу в угол, чтобы никому не мешала, и вышел из подъезда. Старушки на лавочке не было.

Солнце своим краешком уже коснулось крыши соседнего дома, и я понял: мне бежать надо, и как можно скорее. Слишком много времени ушло на разведку.

— Ничего, — успокоил я сам себя, — ноги в руки и пошел! Добегу, — и рванул из города к нашему поселку.

Но это я только так говорю, что «рванул», а на самом деле пробежал шагов сто и тут же пошел так медленно, как никогда в жизни не ходил. Опять эта дурацкая подошва мешала. Я спотыкался и полз как черепаха.

Нужно было спешить, а я возле парка остановился — почувствовал, что брюки у меня промокли и стали липкими. Посмотрел, а это мороженое растеклось. Вот дурак, про него- то я и забыл!

Из карманов куртки вытащил два раскисших вафельных стаканчика. Выбрасывать было жалко — съел, а вот с жидким пломбиром мне очень не повезло! Один карман вывернул прямо на брюки. Сладкое молоко растеклось до самого колена. Лучше бы я его не вытирал — рукой еще больше размазал по брючине.

«Воды, что ли, поискать?» — подумал я, но, вспомнив, что меня ждут на чердаке, махнул рукой: некогда тут о чистоте заботиться!

Когда я пересек огороды и подошел к старой фабрике, солнца уже не было видно, его закрыли низкие тучи. Они приближались со стороны города. Подул прохладный ветер, и деревья в парке закачали верхушками.

«Ну вот, кажется, дождь собирается!» — недовольно подумал я.

Мне было как-то не по себе от того, что я запоздал и что теперь придется оправдываться перед Фимкой и Алёшкой. А главное, это я уже понимал, пещеру мы не успеем вырыть, хоть берег реки и песчаный, но работы там навалом. Можно, конечно, и завтра ее сделать, но где сегодня ночевать Алёшке? Домой нельзя — придется все объяснять родителям, отвечать на вопросы… Тут и засыпаться пара пустяков. Да и потом, я свою мать знаю: она может и с работы отпроситься ради Алёшки, чтобы помочь ему, и тогда уж никуда не сбежишь.

«Нет, домой ночевать не иду, — решил я. — Фимке тоже нельзя. Родители обязательно спросят про дневники, а это конец всему!»

Я подошел к забору. Убедившись, что за ним никого нет, пролез в дырку на территорию фабрики и быстро перебежал к конторе. Дверь чердака была открыта, но оттуда не доносилось ни звука.

«Молодцы, — подумал я, — все-таки научились тихо сидеть». И свистнул три раза.

Тут же сверху показалась белобрысая голова Алёшки. Он посмотрел на меня удивленно, как будто увидел в первый раз.

— Ты что? — улыбнулся я. — Заждался? Спускайте лестницу.