Ловушка для декана

— Отсосешь мне в следующий раз… — то ли попросил, то ли констатировал, вновь вытягивая и укладывая меня вдоль своего тела, все еще напряженного и вздрагивающего от соприкосновений с моим.

— Если хамить не будешь… — усмехнулась, подложив руки под подбородок. — И смоешь с себя всю эту красоту… — и поерзала, еще больше размазывая сперму, грозящую слепить нас вместе, пусть и под водой.

В ванне становилось неприятно, и закончили мы наши водные процедуры уже в душе — наконец-то по-настоящему, как следует, помывшись. Донской мыл меня сам, причем довольно основательно, особенно в тех местах, где, по его мнению, мне было трудно дотянуться (хотя на самом деле таких мест на моем теле не было).

Разумеется, закончилось все очень ожидаемо — по крайней мере для меня. Так крышесносно закончилось, что когда, совершенно размякшую и обессиленную, меня принесли на руках в спальню и уложили в кровать, сдвинуть меня оттуда никто не смог бы даже танком.

— Я остаюсь здесь… И все… — пробормотала, уже почти ничего не соображая, утыкаясь лицом в подушку.

Одеяло приподнялось и тут же снова закрылось, запуская в мой «домик» еще одно тело — большое, крепкое и просто офигенно пахнущее после душа. Сразу же вжавшись в это тело задом, я блаженно вздохнула под обхватившей меня за талию рукой.

— Ну конечно остаешься, глупыш ты мой… — услышала уже сквозь сон.

Наверняка сон и есть… В реальности он назвал бы меня дурой… Или, в крайнем случае, дурочкой…

И уж точно не «его».

Глава 23

По традиции женских любовных романов проснулась я поутру одна и в сомнениях.

То есть, конечно же, сначала проснулась, а уж потом погрузилась в сомнения. Потому что спала я безо всяких сомнений. Прекрасно спала, даже не ворочалась.

Пару раз ночью почти-почти просыпалась от странного ощущения, что мне жарче, чем обычно, но заканчивалось это уверенностью, что это потому, что я сплю в обнимку с котом, и я снова спокойно засыпала.

И неважно, что с котом я сплю только дома у родителей, да и вообще этим летом наш кот Ариш умер от старости — сонный мозг напрочь отказывался верить, что у большого и теплого тела рядом может быть какое-либо другое объяснение, и всю ночь обманывал сам себя.

Зато утром, только лишь открыв глаза и уставившись в пронизанную солнцем занавеску, я сразу всё вспомнила, до самых мелких деталей.

И вот тут-то сомнения на меня набросились и давай грызть!

Во-первых (и в самых главных), кто я для Донского теперь? Подруга? Невеста? Развлечение на пару ночей? На месяц-два? Вообще, меня все еще наказывают или уже развлекают? А вдруг вчера пожалели, потому что оказалась девственницей, а сегодня отыграются по полной?

Как бы мне ни хотелось получить ответ на все эти вопросы прямо сейчас, никто мне, ясное дело, их не даст. И это я тоже прекрасно понимала.

Во-вторых, видео. Что будет если Донской блефовал и на самом деле не имеет таких возможностей? Как вообще можно убрать разбежавшееся по интернету видео? Разве что через суд запрещать… Но это ж как с грибами — один срежешь, другой вырастет.

Ну и напоследок, собственно, моя девственность.

На фоне вчерашних событий этот факт как-то потерялся — точнее, его эмоциональная составляющая потерялась, физическая-то до сих пор чувствовалась очень хорошо.

Но черт возьми, оказаться невинной, когда тебя уже в шлюхи записали — это круто!

Эх Алексей, Алексей, вялая ты сосиска… Найти бы его, подарочек какой-нибудь сделать…

Перевернувшись на живот, я хрюкнула со смеху в мягкую подушку — может, ему карточку подарить в сеть ресторанов, специализирующихся на хот-догах? Или, еще лучше, послать завуалированное сообщение — так мол и так, Хьюстон, не достигла ракета даже орбиты, уж не обессудьте. Спишите этот рекорд из книги ваших спортивных достижений.

Не случилось. Не шмогли. Не про вас пряник.

Нехорошо, конечно, лежа в постели у одного мужчины вспоминать другого, но я просто не могла удержаться — вспоминала и хихикала. Как? Как я могла думать, что это жалкое тыканье на глубину крупного тампона и есть секс?!

Ведь даже сравнить нельзя с тем, что было вчера!

Однако, все еще побаливает… Я осторожно потянулась рукой вниз и обнаружила, что совсем-совсем голая.

Что ж… Можно было ожидать, что никто меня после душа спящую одевать не станет.

И захихикала уже по другой причине, вспоминая, как прижималась всю ночь попой к мужчине, на которого абсолютно все мои знакомые женского пола пускают слюни и даже не удосуживаются их с пола подбирать.

Кстати, где он, этот мужчина?

Я потрогала кровать рядом с собой. Успела остыть — значит встал давно…

— Матвей? — позвала хриплым со сна голосом, надеясь, что он хотя бы недалеко.

В принципе, я уже готова была попробовать, как там у меня внутри дела обстоят… Или как-нибудь по-другому продолжить свое сексуальное рабство.

Сладко поежилась, вспоминая его грубовато-пошловатое «отсосешь мне завтра, Максимова…»

Это ж надо, наглец какой! Хам!

И вздохнула — хам-то хам, но даже такую фразу может произнести так, что мурашки по коже…