Ловушка для диггера

Для верности Герц подождал еще минуту. Потом, соблюдая максимум осторожности, подошел к входу в бомбоубежище. Заглянул. Беглый взгляд подтвердил его догадку: судя по всему, диггеры вошли в комнату, которую открыл Индус.

Домкрат лежал на столе, ближнем к входу, там, где Герц его и оставил.

Диггер протиснулся между звеньями отогнутой решетки, преграждавшей вход и вошел в бомбоубежище. Взял забытую вещь и быстро вышел, нимало не беспокоясь о том, удивится ли Каспер, обнаружив пропажу. В том случае, конечно, если он вообще обратил внимание на забытый домкрат.

Злопамятным парнем оказался Индус. Даром, что ли, водку с ним пили два дня назад, отмечая день рождения Каспера. Рюмку поднимал, улыбался, в глаза заглядывал, дескать, кто старое помянет… Естественно, до стадии «ты меня уважаешь» дело не дошло, но Герц считал себя в праве предполагать, что инцидент исчерпан. Пустяковый инцидент, между прочим.

А парень злобу затаил. И злобу ли?

Роет? Несомненно. Цель? Вот с этим и сложнее, и проще. Трудно понять действия человека, если он изначально поступает так, как ты не поступил бы никогда.

В том забросе, из которого Индусу пришлось выбираться самостоятельно, тоже имелась заковырка. По легенде парень забрасывался второй раз. Легенда оказалась хлипкой, и развалилась при внимательном рассмотрении.

После того случая, они забрасывались вместе три раза. Даже невооруженным взглядом было видно: не тот он, за кого себя выдает. Зачем опытному диггеру строить из себя новичка?

Версий могло быть много, но в голове у Герца реально оформилась лишь одна: Индус, выражаясь языком Каспера, засланный казачок. На кого он мог работать? Ответ на вопрос очевиден и предполагал достаточно большой диапазон: да на кого угодно, начиная от различных спецслужб и заканчивая обычными бандитами. Многие в наземном мире дорого отдадут за сведения о мире, лежащем ниже уровня асфальта.

Раньше, наверняка существовали подробные карты и вполне возможно, кто-то догадался их систематизировать. За последние двадцать лет под землей столько всего нарыли и не всегда официальным путем. Одни незаконные врезки в дренажную систему чего стоили – и получилось вдруг, что соединялось то, что прежде соединяться не могло. Теперь, обходными путями можно было попасть в ту точку, попасть в которую раньше можно было только с помощью фантазии.

Контроль ослаб, службы разделились. Чаще всего монтер, охраняющий подступы к какому-нибудь кабельному коллектору, по слухам, напоминающему внутренности космического корабля, не знает, что творится у него за спиной. Или за стеной, если быть точным. Да и откуда ему знать? Пришел в свою каморку, отсидел положенное время и домой.

А если случается, что запалились диггеры – всякое бывает – так бегает такой монтер с круглыми глазами и смотрит на них, как на пришельцев из космоса. «Диггеры, б…, падла буду, диггеры. Что делать теперь с вами, волки позорные? Откуда вы на мою голову воще свалились, мать вашу?»

Охранники и не догадываются, что наш брат, диггер, может пройти рядом и никто не обратит на него внимания. Как там Бизон любил повторять? Под водой и на воде диггер спрячется везде.

Жаль Бизона. Стоящим был диггером. У него хоть могила есть. В отличие от Ленки, подружки Лешего – тело ее так и не нашли. А девица была та еще. Бедовая.

Сколько их, тех, кто канул в безызвестность? Чьи тела гниют в сточных системах, во всевозможных бассейнах, в трубах… Не все диггеры группами ходят, иные вообще ни с кем не общаются. Забрасываются по двое, ходят по своему маршруту. И могут ходить, так ни с кем и не столкнувшись – в мире подземном до сих пор пробок не наблюдалось.

И погибают, как правило, вместе. Еще года не прошло с тех пор, как всплыли в районе муниципальных очистных сооружений два трупа. Девчонка совсем и парень. Ливень начался, вода поднялась. По времени полное затопление ливневки немного занимает, да только человеку хватит и нескольких минут.

За размышлениями Герц и не заметил, как оказался у цели.

Крышка люка в третий раз поддалась легко. Диггер привычно закрепил карабин веревки за верхнюю скобу. Такой вот лестницей, состоящей из отдельных скоб, он предпочитал не пользоваться: она казалась ему ненадежной. Ему совсем не улыбалось упасть с пятиметровой высоты на кучу мусора, ощетинившегося железными штырями.

Цепляясь за узлы, для облегчения спуска завязанные на веревке, Герц полез в шахту. Он спускался в одиночку, тем самым нарушая еще одно правило: ни в коем случае не бросать веревку. Если не имелась возможность забрать ее с собой, на точке должен оставаться кто-то еще. В противном случае по возвращении, тебя может ожидать неприятный сюрприз. Произойти может всякое. И потом бесполезно ломать голову над тем, какому уроду могла понадобиться твоя веревка.

Герц сознательно шел на риск. Не в данном конкретном случае, а вообще. Каждый его заброс в одиночку – риск. Опасность. Игра со смертью, в которой победитель неизвестен.

Про Лешего говорили, что после смерти Ленки у него поехала крыша. Что говорили о Герце за его спиной, он предпочитал не знать.