Ловушка для охотника (СИ)

Наконец Тор снова очнулся и увидел над собой крышу, сквозь которую виднелось небо. Дым уходил прямо через отверстия. Тор сглотнул и пошевелился. Все тело ломило.

— Живой!

Снова над ним склонилась девочка и подала ему отвар. Отвратительно горький — Тор едва не подавился.

— Горько, — скривился он.

— Ой, тебе лучше, — обрадовалась девочка.

— Да, я это чувствую.

Тор кое-как приподнялся на постели. Застелена она была овечьими шкурами, ими же Тора и укрыли. Еще две свернутые шкуры были вместо подушки. От шкур воняло. Тор оглядел хижину — вопиющая бедность и грязь.

— Где ваши родители? — спросил Тор у девочки.

Та потупилась.

— Они умерли, когда мы еще были маленькими, — ответила она, помешивая отвар в котелке. — Папа погиб в горах, а мама умерла от грудной болезни. Мы жили с бабушкой и дедушкой, но в прошлом году они заболели и тоже умерли, и мы с Шу остались одни.

— Сколько я пролежал без сознания?

— Почти две недели, — сказала девочка. — Я поила тебя бульоном — попросила соседа зарезать нашу старую овцу. И поила молоком. У нас осталось всего шесть овец и два барана, и одна коза… Мало молока, мало шерсти…

— Я благодарен тебе, ты спасла мне жизнь, — Тору с трудом дались незнакомые слова. — Мне лучше, я сейчас встану.

Тор действительно поднялся с постели, шатаясь от слабости. Хижина сирот стояла на самом краю деревушки. Вокруг нее росли вишневые и персиковые деревья. Девочка, которую звали Ая, тащила на себе все хозяйство, а малыш Шу пас овец в горах. Детям приходилось очень тяжело, а еще надвигалась зима и вместе с ней — прибытие сборщика налогов. Сбором занимался староста из богатого села, который взял его на откуп у барона, владевшего землей.

Ая часто плакала, размазывая по личику грязь, потому что им надо было отдать целых две серебряных монеты за годовой налог, а у детей не было даже мелкой медной монетки.

Тор восстанавливался долго. Первую неделю после прояснения он в основном сидел и отдыхал. Потом заставил себя подняться и взяться за работу. Он носил воду из деревенского колодца, помогал собирать хворост и загонять баранов вечером в хлев. По мере того как к нему возвращались силы, Тор развивал все более активную деятельность. Он стал ходить на охоту, и впервые у детей на столе появилось мясо и дичь. Тор рубил дрова и делал запас на зиму, косил сено, что было не под силу малышам, починил дом, перекрыл крышу и отремонтировал все, что попалось под руку.

Соседи, конечно, косились на странного гостя двух сирот, но помалкивали — высокий воин со страшным шрамом внушал ужас. Они только смотрели, как дела сирот идут в гору, и шушукались за спиной охотника. Иногда они приходили к нему, предлагая за горных коз и куропаток хлеб, молоко, семена и другие необходимые в хозяйстве вещи.

Ая и Шу расправили плечи. Девочка начала смеяться, а Шу поправился и заметно подрос. Тор же смотрел на них и думал о своей жизни — он сам остался сиротой в младенчестве, и его забрали Храмовники. С детства Тор не знал ничего, кроме темноты подземелий, упражнений с наставниками в боевых искусствах и черного шепота из мрака, разъедающего душу.

Смех Аи и веселые глаза Шу будили в нем какие-то странные чувства, природу которых Тор не мог понять. Между тем силы почти полностью вернулись к нему, и он все чаще смотрел на далекие горы, мысленно прокладывая по ним путь.

И тут вдруг на неделю раньше в деревню прибыл сборщик налогов — шесть человек вооруженных конных всадников и сам староста на сытом гнедом жеребце. Жители подходили, кланялись и отдавали ему деньги. Было много слез, споров и жалоб, но староста никого не слушал и записывал долг, отбирая у людей скот и запасы провизии.

Ая дрожа подошла к нему и протянула в кулачке два десятка мелких медных монеток.

— Этого мало, — заметил староста, ссыпая монетки в короб.

— Но у нас больше нет, — развела руками девочка.

— Нечего давить на жалость своим сиротством, — прикрикнул староста. — Все уже знают, что у вас живет чужак, который вам помогает. Так что неси три серебряных монеты, или мы заберем у тебя четверых баранов.

Ая заплакала. Староста сделал знак своим людям, и один из всадников спрыгнул на землю, грубо ухватив девочку за плечо. Ая вскрикнула и закрыла глаза руками.

— Не стоит этого делать.

Староста обернулся — в конце улицы стоял Тор. Он почти на две головы возвышался над всеми местными мужчинами. Плечи его прикрывала шкура снежного барса — Тор убил хищника в горах и выделал шкуру, потому что ему до смерти надоели овечьи.

— А, ты и есть тот самый чужеземец, — протянул староста. — Рад, что ты помогаешь сироткам, но налог есть налог. Вас теперь трое, и мне нужны три серебряных монеты за каждого.

— Я бы искренне советовал тебе взять то, что есть.

Староста раскрыл глаза: Тор каким-то непонятным образом вдруг оказался рядом с его жеребцом. Синие глаза отливали алым.

— Это угроза? — храбрясь, спросил староста. — Учти, что я могу прислать сюда воинов, и даже тебе придется туго.

— Это если ты доберешься до дома, — Тор взялся рукой за шею жеребца и сдавил.