Ловушка для осьминогов

– А ты не хочешь спросить, почему я просила тебя Людмиле не говорить? Вова, ты всю жизнь считаешь: «любишь меня, люби и мою собаку». Не получается так. Ну, раздражаю я её! Как ты заметил, я не захожу к вам с тех пор, как она, увидев меня, отключила дверной звонок.

– С чего ты взяла, что она?

– Я шла к вам и помахала рукой ей и Милке, которая курила на балконе. Они ушли сразу. Не видеть меня они не могли. Ну, я нашла себе компанию, и время мы провели весело. Но, сам понимаешь, ещё раз прийти в этот дом я не захочу.

– Почему ты мне не сказала?

– А зачем? Ссорить мужа и жену? Лучше отвыкать нам от дружбы постепенно. Я вовсе не обвиняю её в неприязни. Может, сама обидела её первой ненароком. Но Мишу я ей не прощу. Ведь тогда после возвращения родственники решили его в дурку сдать. Какая бы я плохая ни была, ваших детей я бы не продала. Вот так. Захотел правду – услышал.

Вовка ушёл не попрощавшись.

– Бедный Вова, – сказала мама. – Ты бы с ним как-нибудь помягче.

– Мама, ты в своём репертуаре, – вздохнула Лара. – Бедный Вова. А Лара богатая. Она всё вынесет.

Глава двенадцатая, в которой Нина Васильевна надела очки и разглядела всё

Первый рабочий день.

– Хорошо год начинается, – сказала Нина Васильевна. – У тебя свежий ухажёр!

Лара зашипела, Нина Васильевна засмеялась:

– Да шучу я, шучу! Знаю я, что на этой теме ты давно жирный крест поставила! Ты и с соседом своим задружила, потому что он никакого мужского интереса к тебе не проявлял. Как, кстати, вы теперь с ним будете?

– А никак. Ну, столкнёмся на лестнице, кивнём друг другу. Мальчики, конечно… но я сказала, что мы поспорили по принципиальному вопросу и разошлись навсегда.

– Ага, шубу он не носит. А этот, ну, друг его?

– А по нему шандарахнули со всей дури. Мою тему закрыли как не было, но копаются в его делах будь здоров. Я так понимаю, поставлена задача найти кучу упущений и перевести в Тмутаракань.

– Ладно, делом занялись! Кажется, у нас премия намечается.

Благодаря премии удалось вовремя внести очередную выплату. А вообще жить стало тяжелее. Весьма чувствительной статьёй расходов стали лекарства. Но, кажется, что-то стало доходить до сына после того, как Лару однажды прихватило у матери. Приступ начался внезапно, когда она возилась на кухне, и ни с какими волнениями связан не был. Удушье, боль, аритмия. Кинулась к ней испуганная мать, но Лара выдохнула: «Скорую… Витю уводи…» Мать всхлипнула и побежала в зал:

– Витя, ну сколько можно просить! Иди в подвал, картошки набери!

Что-то ворчал Витя, мать бормотала: «Ничего без меня… вместе пойдём». Слава перенёс её в комнату. Медики приехали быстро, станция «Скорой помощи» ведь рядом. Сделали укол, пять минут посидели, предложили стационар, сделали ещё один укол. Уехали. Проваливаясь в сон, Лара пробормотала: «Вика, сходи за ними». Минут через двадцать проснулась и засобиралась домой.

– Ты с ума сошла!

– Ладно, заночую… отвыкла я рано вставать…

Утром, собираясь на учёбу, сын спросил:

– Ты меня что, никогда не простишь? Обиделась навсегда?

– Нет обиды, сынок. Просто отпустила. Ты взрослый, всё сам за себя решил. В твоём возрасте я тоже решила, что взрослая, и не дам глупой маме решать за меня. Она отступила, и я совершала те же ошибки, что и ты.

– А что же вы обе дядю Витю не отпускаете? Сама при смерти, а из последних сил: «Витю уводи!»

– Как говорят в народе «Помирать собирайся, а пашенку паши». Он больной человек, он один не может. Его нельзя волновать. Если бы я умерла, Витя бы, конечно, сорвался. И маме бы пришлось… да что там говорить! Но обошлось, и Витя в порядке.

– А какие ошибки я сделал? Ну, как и ты? Что тебе бабушка сказала, когда ты её не послушала?

– Она сказала, что Николаю нужна бесплатная домработница и нянька. А я решила, что это любовь.

– А что ты о Марине поняла и мне не сказала?

– Что Марине нужна квартира. Ты ведь наверняка не сказал, что у квартиры три собственника?

– Не помню. Но она ведь не ушла от меня, когда Лопахины вернулись!

– Отступать было уже некуда. Помнишь, она меня и убийцей, и похитительницей обзывала? Это ведь от прежнего её сожителя, от Саши-охранника.

– Он её брат двоюродный!

– Ага, по Адаму. Когда она ему надоела, он ей на тебя показал: молодой, перспективный, с матерью вдвоём в трёхкомнатной квартире живут. Мать рохля, нажать – так съедет. Вот она меня и выживала.

– А почему ты мне сразу об этом не сказала?

– Потому что сразу я этого не знала. Но догадывалась. А точно узнала, когда его при всём народе в сплетнях уличила. Тогда он всё мне выложил. Но ты бы меня тогда слушать не стал. А уж когда к отцу обратился…

– Я как заколдованный был! Ведь знал, что ему не нужен, но всё равно полез! И поплатился за это. Мама, прости!

– А любовь?

– Это как у тебя было. Узнал об измене – и завяли помидоры.

– Точно?

– Видел её вчера. Знаешь, что подумал? Вика права, на жабу она похожа.

– И что?

– Пошёл и купил им с бабушкой зефир в шоколаде. Знаешь, такой в пакете и в фантиках. Ой, отдать забыл! Я сейчас!