Ловушка для папы

Мальчик… хотя, какой мальчик? Уже почти молодой дон! Молодой человек сам не заметил, как дошёл до бани. Он с удовольствием снял с себя тренировочную одежду, с удовлетворением разглядывая собственное, сильно изменившееся за эти месяцы, рельефное тело, взял горшочек мыльного клея. Этого чуда не достать было в Кастилии. Его слуги Василия Лукича варили сами из золы, извести и жира. Но отмывала эта липкая кашица очень хорошо. А если после неё ополоснуть тело отваром пахучих трав, то весь день будешь пахнуть, как цветочный луг.

В парилке уже сидел Василий Лукич, в одной суконной шапке, надвинутой на самые брови. Кроме головного убора на нём не было даже креста. Сначала это казалось Хесусу удивительным – ведь нательный крест даётся человеку на всю жизнь, и не снимается даже после смерти. Но после первого же ожога, когда с груди долго не сходила характерная крестообразная краснота, он понял, что каноны, даже церковные, не должны идти вразрез с жизненной практичностью. Так что перед входом в парилку юноша стянул через голову кожаный шнурок с костяным крестиком, напялил на затылок мавританскую войлочную шапку, чтобы не сжечь уши, и с удовольствием уселся на верхний полок.

После занятий можно было и отдохнуть с пол часика. Хесус свалился на низенькую кровать, застеленную разноцветным покрывалом и в блаженстве прикрыл глаза. В голове крутились латинские падежи. Как их там?

– Хвала господу, – пронеслось в сонном мозгу.

Нет, это не отсюда. Это не падеж, а повествование. Они их изучали почти месяц назад. А падежи…

– Хвала господу.

Хесус распахнул глаза. Это не в голове, это за стеной. И ответ звучал голосом дона Совиньи. А кто же тогда сказал первое приветствие?

– Исайка, спрячься и замри.

А это уже по-русски. И опять Василий Лукич. Значит, что-то произошло. И сказано было скорее всего ему, Хесусу. Это его имя у русских превратилось в Исая. По-простому – в Исайку. Что же случилось? Мальчик, стараясь не шуметь, ужом проскользнул под покрывало с головой и выставил наружу одно ухо.

– Какая красивая вещица, – донёсся до Хесуса незнакомый голос.

– Это с моей родины.

– Значит, крест не освящён? – голос незнакомца масляный, хоть на хлеб мажь, но что-то в нём есть такое, неправильное.

– А кто вам мешает сделать это самому? По вашему чину это вполне…

– Да-да, конечно, – сейчас в словах гостя слышалось удовлетворение. – Но пришёл я к вам не за этим, дон Совиньи.

– Мне стоит начинать беспокоиться?

– Это уже решать вам. Как видите, в ваш дом я зашёл один, хотя не скрою, остальные братья стоят возле ворот.

– Это меня уже радует. Приятно видеть в доме не просто священника, а такого, с которым можно говорить.

– Зря вы так, Базиль. Братья для того и служат, чтобы говорить с людьми, нести им слово истины. Хочу заметить, ни один не откажется выслушать кого-либо, подсказать ответ на важный вопрос, а то и порекомендовать какие-то спасительные для души действия. И поверьте, чаще всего не зря.

– Тогда я вас внимательно слушаю.

– Нет, Базиль. Это я вас слушаю. Скажите, почему вас никогда не бывает на мессе? У нас в ордене лежит уже две жалобы. Формально мы можем начинать инквизио.

– Но…

– Вы ведь помните, какую цель поставили их величества? «Одна страна – одна вера». И я вас уверяю, что это неспроста. И папа, и её величество, очень заботятся о своих христианских подданных. Любая заблудшая душа, не попавшая после смерти в чертоги Господа, болью отзывается в душах людей божьих. Потому и стараемся мы, жизни не щадя, спасти каждого. А вы не очень-то заботитесь о спасении собственной души. Вон, ежедневно принимаете у себя марана. Да, на это тоже жалуются. Вам ведь известно, что всякий еврей, насколько бы ревностно он не исповедовал христианство, в душе остаётся иудеем.

Долгое время мальчик слушал лишь тишину. Затем до него донёсся звук шагов, это Василий Лукич, у него сапоги с каблуками, звон, и вновь мягкий, обволакивающий голос незнакомца:

– Мне бы не хотелось пускать в дело жалобы. Но если присовокупить к ним донёсшиеся до меня слухи о том, что к вам прибился этот мальчик… Вы знаете, что его родители продали душу врагу рода человеческого?

– Это правда?

– Посудите сами. Дважды через село, где они жили, прокатилась чума. Пусть это не та чёрная смерть, что отправила на суд божий тысячи людей в годы моего детства, но в селе остались живы только они. Это уже навевает определённые мысли. Опять же, многие односельчане видели, как Совендо искажает крёстное знамение. А это уже не домыслы. И когда к ним для выяснения истины прибыли доминиканцы, знаете, что сделал этот еретик?

Дон Совиньи не ответил, но Хесус даже отсюда чувствовал, как напрягся Василий Лукич.

– Десять трупов, – со значением заметил гость. – Пятеро вооружённых стражников и пять смиренных братьев во Христе. Такое под силу лишь с помощью врага рода человеческого. И для нас одно это может служить доказательством вины, потому что крестьян, способных справиться с отрядом стражи в одиночку, быть не может.

– Да? А я почему-то думал, что причина появления там псов божьих – золото, которое Совендо нашёл в своём ручье.