Ловушка для птиц

…Неизвестно, кто придумал этот новогодний ритуал – записывать желания на крошечных полосках бумаги, скручивать их в тонкие жгуты, поджигать и дожидаться, когда они сгорят – хотя бы на две трети. После чего пепел бросается в бокал с шампанским и выпивается со всем содержимым. Начать нужно с первым ударом курантов, а закончить – до того, как пробил последний. Уже лет восемь это – основа всех духовных практик Брагина и его жены Кати.

Мысль материальна, – утверждает Катя. Нас услышат. Не могут не услышать.

Брагину остается только подчиниться.

Он прекрасно знает, что именно Катя напишет на своем клочке. Обычно он пишет то же самое, просто так, по инерции. Но еще и потому, что Кате вполне может прийти в голову проинспектировать его собственную бумажку: загадал ли он то, что нужно? Не отклонился ли от магистральной линии? Такое уже было однажды, когда Катя, еще до президентского поздравления, потребовала у Брагина показать, что там написано.

Проверку Сергей Валентинович прошел.

Тогда она извинилась. Сказала, что год был тяжелым (год и впрямь был не из легких), и пусть Сережа простит свою девочку. Брагин и не думал злиться; кромешная усталость – вот и все, что он почувствовал тогда. От всего. От этого дурацкого ритуала, и от Катиной одержимости. И от Нового года – всегда одинакового.

Лишь однажды Брагину повезло. Когда они с Вяткиным и Пасхавером, аккурат под елочку и бой курантов, оказались на выезде. Это было двойное убийство, – иногда подобное случается с теми, кто стал праздновать сильно заранее, а потом несколько часов кряду заметал следы. И – за всеми стандартными мероприятиями – сложилось так, что к новогоднему столу никак не успеть. Вот и пришлось отмечать праздник втроем, на месте преступления, рядом с уже упакованными телами. И с фляжкой коньяка, обнаружившейся у Пасхавера. И под беспечные вяткинские крики «Ого-го! С Новым годом, святые пассатижи, с кем его встретишь, с тем и проведешь!». Конечно, Вяткин намекал на трупы, но в его исполнении это почему-то не выглядело кощунственно: всего лишь жизнь, неотделимая от смерти. И наоборот. Где-то через час после полуночи припозднившаяся служебная машина развезла их по домам, но Брагину никто и не подумал предъявлять претензии.

Катя спала.

Ничего удивительного, маленькая женушка Брагина по натуре – жаворонок, так уж она устроена. Ночные бдения не для нее. И в церемонии встречи Нового года ее интересует только одно – проклятый пепел желания в бокале шампанского.

Желания, так до сих пор и не сбывшегося.

Катя одержима ребенком.

Когда они только поженились, этот вопрос даже не обсуждался, все подразумевалось само собой: в свое время (и с этим нельзя затягивать) на свет должен появиться маленький Брагин – Сергеевич или Сергеевна. Катя забеременела сразу, к своему собственному неистовому счастью и радости Сергея Валентиновича, но на третьем месяце случился выкидыш. И никто так и не смог объяснить Кате внятно, почему это произошло. Ее трагедия была такой же неистовой, как и счастье ожидания. А самое ужасное – она стала первой в цепочке других. Четыре замершие беременности, бесконечное хождение по врачам, сотни анализов, которые вынужден был сдавать и Брагин. Никто не ставил Кате диагноз «бесплодие», сперма Брагина тоже оказалась вполне пригодной, никакой фатальности в генетике – но ничего, ничего не получалось. После первого неудачного ЭКО Катя ударилась в религию, ездила по святым местам, неделю провела возле Синь-Камня на Плещеевом озере – вроде бы он помогал забеременеть тысячам женщин.

Но не Кате.

После второго ЭКО, тоже окончившегося крахом, православие сменил шаманизм. Алтай, Тува и Бурятия, причем в Бурятии Катя приобщилась еще и к буддизму, но на благополучный исход это никак не повлияло. Не было его, благополучного исхода.

Брагин уже стал забывать, что женился на умной и ироничной женщине. Обаятельной и открытой, несмотря на природную сдержанность. Из Катиной жизни (которая стала их общей жизнью) как-то сами собой исчезли подруги с детьми. Имевших детей коллег не приглашал в гости уже сам Брагин – из чувства самосохранения. Исключение было сделано только для Вяткина и Грунюшкина – бесполезных одиноких животных. И для Лизон – самой близкой Катиной подруги, еще школьной. Но и Лизон была отправлена в отставку, стоило ей только выскочить замуж за строилу из Ивано-Франковска, ремонтировавшего ей квартиру, и родить двойню. Эта двойня стала сущим издевательством над бедной Катей. Предательством, какое трудно себе вообразить.