Ловушка для стервы

— Разумеется. Сейчас вы — наша большая головная боль. И все-таки я не сторонник тех, кто считает гильотину лучшим лекарством от головной боли… Хотя — смотря какая боль. Есть такая, что и головы не жалко.

— Какой вы, однако, кровожадный!

— Общество — все равно что лес, в котором всякого зверья должно быть в меру. Если, например, волков становится больше, чем это необходимо для санитарной очистки леса от больных и слабых, их начинают отстреливать.

— Так вы, значит, охотник, — предположила Мила.

— Нет, дорогая. Я — пастух, пасущий овец.

— И к какой же категории вы отнесли меня — к волкам или к овцам?

— Разумеется, к волкам. На овцу вы явно не тянете, — рассмеялся Владислав Антонович. — А охотой, Милочка, у нас занимаются другие структуры. В мои же скромные обязанности входит защищать овец. Но это только внешне. На самом деле я должен в то же время позволять, чтобы волки потихоньку этих овец поедали. Потому что у меня договоренность с волками, что я обеспечу им сытое существование. Однако волков я также потихоньку должен уничтожать. С помощью соответствующих структур. Чтобы количество этих хищников не превысило критическое значение. Таким образом, уверяя и овец, и волков в том, что я буду делать все возможное для защиты их интересов, я лгу и тем и другим.

— Вы к тому же еще и коварный! — Мила смотрела на собеседника как на чудовище, принявшее человеческий облик. — Вот только насчет волков у меня большие сомнения. Что-то незаметно, чтобы вы их уничтожали. Даже наоборот. Вы даете возможность волкам врываться в стадо и убивать. Так и все поголовье овец можно уничтожить. Овец-то не жалко?

— А чего их жалеть? Овец много. К тому же они дичают. Когда убивают не только друг друга, но и самих себя — пьянством, наркоманией, преступностью. Вы тоже, дорогая, вносите свою лепту в одебиливание молодежи. Одурманиваете ее своими гламурными штучками. Также внушаете, что все должны держать курс на Запад, а в нашей стране нет ни счастья, ни успеха. А вот когда дело дойдет до определенной красной черты, то можно будет приструнить и волков, и таких деятелей от культуры, как вы. Так что — все под контролем, голубушка, — излишне наигранно вздохнул Владислав Антонович, зорко следя за реакцией Милы. — Самое главное для государственного деятеля — это лгать и волкам, и овцам… Милочка, надеюсь, вы не слишком серьезно восприняли то, о чем я вам тут наговорил?

— Конечно же, нет! Впрочем, как и всегда, — заверила Мила, стараясь не обращать внимания на мурашки, которые давно бегали по ней, как обезумевшие.

— Вот и умничка! Тогда вернемся к нашим баранам. Сейчас я поведаю вам об одном очень известном в политических кругах горе-деятеле. Ваша задача — с помощью моей информации вывернуть его наизнанку.

— Не лучше ли создать вокруг него соответствующее общественное мнение?

— Частично вы правы. Если нужно осадить обычного человека, это сработает. Но наш оппонент — очень крупный чиновник.

— Тем более!

— Вы думаете, почему не предаются гласности деяния самых крупных наших чиновников? Да потому, голубушка, что отсутствие гласности в обществе тоже необходимо. Чтобы негативная информация о социальной действительности, а также о деятельности конкретных властей предержащих не стала достоянием широкого круга масс и не дестабилизировала ситуацию… А вот в желтой прессе та же самая информация воспримется как сплетня, но свое гиблое дело сделает, что нам и нужно.

— Значит, крупным чиновникам можно безнаказанно делать все, что угодно?

— «O sancta simplicitas!» — «О, святая простота!» — воскликнул Владислав Антонович, поражаясь наивности Милы. — Дорогая, ваша беда в том, что вам, как и всякому другому человеку, свойственна иллюзия, будто государство должно быть порядочным и заботиться о своих гражданах, а также в обязательном порядке выполнять все свои обещания.

— Разумеется! А разве это не так?

— Так вот, государство — это законы, которые существуют, а также чиновники, которые должны их исполнять. Заметьте — должны. Но они их упорно не исполняют. Поэтому эти самые чиновники и являются самыми большими врагами государства.

— Вы это серьезно?!

— Более чем. Потому что чем хуже работают законы, чем они нелепее, чем больше хаоса в государстве — тем более значительной становится фигура чиновника и тем больше благ он имеет. Расцвет государства — это в первую очередь жесткая дисциплина и контроль над чиновниками. А потому чиновникам выгодно, чтобы в стране царил хаос.

— Но ведь если чиновник занимает такой высокий пост, значит, он компетентен и не допустит хаоса?

— Это тоже иллюзия. Чиновник может быть совершенно не компетентен в том, что касается его обязанностей как госслужащего. Потому что здесь страдает народ. А народ никак не может влиять на чиновника. Но если вы думаете, что чиновник на хлебном месте может быть тупым, то вы глубоко ошибаетесь. Если это касается его лично, здесь он даже очень умен, так как в закулисных играх разбирается прекрасно. Иначе и дня не удержится в своем кресле. Милочка, не нужно быть рабой иллюзий. Слишком дорого за них приходится расплачиваться.