Ловушка для стервы

Мила вдруг вспомнила их первый разговор, когда Владислав Антонович предложил ей сотрудничество. Тогда она находилась в гостях у Катюхи, и та куда-то отлучилась на минутку. Мила только сейчас поняла, что об этом ее попросил отец. Он держал в руках новый номер ее желтой газеты.

— Интересуетесь? — игриво спросила тогда Мила.

— Дорогая, вам не надоело писать всякую чушь? С вашим-то элитным образованием! С вашими способностями подмечать главное, злобно и язвительно представляя все порочные пристрастия оппонента и нажимая на нужные струны души читателя. Напишите о чем-нибудь серьезном. Например, о зарвавшемся и расхищающем государственную казну крупном чиновнике.

— Да кто же мне такую бесценную информацию сольет о сильных мира сего? — искренне удивилась Мила.

— Есть такие люди. Но по соображениям лично вашей безопасности, их имен я вам, конечно, не назову. Однако могу посодействовать в получении конфиденциальной информации.

— И что мне это будет стоить? — насторожилась Мила.

— Я же сказал: информация бесценна. Для кого-то она просто недосягаема. А для вас — не будет стоить и гроша.

— Быть такого не может! А как же бесплатный сыр?

— Ну почему вы постоянно все сводите к деньгам? Мне эту информацию сообщили из чисто дружеских соображений. Из тех же дружеских соображений я передам ее вам.

— А разве мы уже друзья?

— А разве мы не можем ими стать?

— Наверное, можем, — неуверенно сказала Мила. — И все-таки я не понимаю, зачем вам предоставлять мне ценнейшую информацию бесплатно?

— Все очень просто. Я богатый и состоятельный человек. В какой-то степени деньги меня не интересуют. А если дело касается преступления против государства, против общества — тем более. Я — честный гражданин своего отечества. И если вижу, что моему отечеству угрожает опасность, разве я буду в этот момент подсчитывать, сколько денег наварю на этом? Хотя есть и всегда будут желающие обогатиться, когда для отечества наступают тяжелые времена. Однако я твердо верю, что преступник должен быть наказан. Вот только наказаний для таких крупных чиновников еще не придумали. Поэтому я считаю своим долгом расправляться с провинившимися доступными мне методами. То есть через желтую прессу, путем публикации фактов, при огласке коих продажное правосудие, которое непременно кинется защищать этого чиновника, ему не сможет помочь. И преступник вынужден будет сам себя наказать.

— Вы хотите сказать, что тогда он покончит жизнь самоубийством? — испугалась Мила.

— Нет, конечно. Ни один бесчестный чиновник никогда сам не наложит на себя руки. Он же не сумасшедший. Ему в этом помогут. Но выглядеть это будет, как будто он сам, чтобы избавить от позора себя и свою семью, покончил жизнь самоубийством…

Именно тогда, во время их первого разговора, Миле следовало отказаться от его сомнительных услуг. Но она обещала подумать. Владислав Антонович расценил это как согласие и уже при следующей встрече ознакомил ее с такой сногсшибательной информацией, что устоять от соблазна ею воспользоваться Мила уже не смогла.

Правда, потом, когда она опубликовала скандальный материал, вокруг чиновника поднялась такая шумиха, что он немедленно, пока с ним не расправились, сбежал за границу. И Мила поняла, как сладко быть вершителем чьих-то судеб! От такого искушения никто бы не отказался. Что уж теперь-то сожалеть? После драки кулаками не машут. Она уже стольких отправила в неизвестность, что одним больше, одним меньше — роли не играет.

Мила посверлила взглядом Владислава Антоновича. «Интересно, ему кошмары по ночам не снятся? — подумала она. — А вот мне снятся».

— Чиновник у нас ненаказуем, — продолжал глубокомысленные рассуждения Владислав Антонович, мельком бросая взор на наручные золотые часы. — Какую бы глупость или преступление он ни совершил, наказание его ждет чисто символическое. А самый большой разврат в мире — отсутствие наказания. Это подталкивает к еще большим грехам. Потому и приходится действовать своими методами. И не ради славы, а ради справедливости и возмездия, если хотите.

— И чужими руками, — не сдержалась Мила.

— Если я буду осуществлять возмездие своими руками, мне явно несдобровать. Так как «охота на ведьм» развернется уже против меня. А чиновник выйдет сухим из воды. Неэффективно и никакой пользы. А вот если раскачать общественное мнение, подготовить осуждение, вытащив на всеобщее обозрение его грязное бельишко, тогда наверняка он от возмездия не уйдет.

— Так вы любитель в чужом бельишке покопаться?

— Мы с вами очень похожи, поэтому и дружим.

— Против неугодных вам?

— Против неугодных нашему обществу, — поправил Владислав Антонович. — И согласитесь, что дружба со мной не стоит вам ни гроша. Однако приобретаете вы очень много: информацию, власть над людьми. Но главное — потрясающую возможность почувствовать себя палачом. Ведь так?

— Палач палача видит издалека?

— Как отлично, Милочка, мы с вами сработались. Вернее, сдружились. Понимаем друг друга с полуслова. Смотрите не подведите меня. Подчеркиваю: это дело чрезвычайной важности. Упустим удачный момент — и наша рыбка нам только хвостиком помашет.