Ловушка для вексари

Тафф сел на траву и посмотрел на неё с вызовом.

– Нет.

Это слово, короткое, всего в один слог, поразило Кару, будто удар.

– Тафф, – медленно произнесла Кара, – возвращайся в хижину. Немедленно.

– Мне надо с ней поговорить.

– Ну почему? Почему ты не можешь просто смириться с тем, что она нас предала?

Тафф перевёл дух, запустил пятерню в свою белобрысую шевелюру.

– Ну, вот в тебя я тогда верить перестал… – пробормотал он.

Кара села на траву рядом с ним.

– Ты о чём? – спросила она.

– Ну, когда я болел, после того, что произошло с Саймоном. Прошло так много дней. А ты… ты себя так странно вела… Ты стала страшная, Кара!

Кара проводила взглядом следующий столб дыма, спиралью взметнувшийся к небесам. Он полыхнул цветом переспелого баклажана.

Наконец она сказала:

– Ну ты же знаешь, в чём было дело. Гримуар заставлял меня…

– Знаю. Теперь-то я всё знаю. Но тогда я лежал и ничего не понимал. Мне казалось, будто ты меня бросила. А потом ты меня спасла, и часть меня не радовалась так, как следовало бы. Я чувствовал себя виноватым. Я отрёкся от тебя, Кара. Перестал верить в тебя. И вот после этого я себе обещал, что больше никогда ни с кем так не поступлю.

Кара вытянула ноги. Тафф забросил ноги ей на колени.

– Нет, Кара, я не дурачок. Я понимаю, что Мэри-Котелок может оказаться просто… просто злой. Но она же нам и правда помогла. Можем же мы дать ей возможность объясниться? По-моему, это самое меньшее, чем мы ей обязаны.

Кара поднялась на ноги и протянула руки брату. Когда Тафф ухватил её за руки, она подняла его на воздух и завертела вокруг себя – раз, другой, третий. Они часто играли так дома, в Де-Норане, и весёлый смех Таффа теперь напомнил ей те, более простые времена.

– Ну, твоя взяла! – сказала она.

Они нашли Мэри стоящей перед костром на лугу за хижиной. Мэри была уже не ребёнок: седые волосы свободно ниспадали ей на спину, и морщинистое лицо обвисло от старости. Правая рука, державшая деревянный волчок, что заставлял людей забывать, слегка дрожала.

Мэри бросила игрушку в огонь.

Пламя полыхнуло жёлтым, и на миг в его треске послышалось нечто иное.

Очень похожее на детский крик.

– Мэри! – окликнул Тафф.

Старуха кивнула в его сторону и улыбнулась. Её серые глаза смотрели отстранённо, как будто видели их и не видели одновременно.

– А, дети… – сказала она.

Мэри сунула руку в мешок и вынула крохотную фарфоровую чашечку, оплетённую сеткой мелких трещин.

– Про неё я вам не рассказывала, – сказала Мэри, водя обломанным и обгрызенным ногтем вдоль одной трещинки. – Одно из первых моих творений. В лучшие времена туда можно было налить воды, и она обращалась в любое зелье, какое ни пожелаешь. Напиток невидимости. Смерти. Любви. Иные короли отдали бы все свои владения за такую чашку…

Она швырнула чашку в огонь. Пламя полыхнуло алым, раздался пронзительный вопль.

– Что ты делаешь? – спросил Тафф.

– То, что пора было сделать давным-давно, – ответила Мэри. – Единственное, чего я ни разу не пробовала. Слишком боялась.

– Боялась? Чего? – спросил Тафф.

Отвечая, Мэри снова полезла в мешок. Теперь она доставала до самого дна: мешок уже изрядно опустел.

– Я боялась, что если уничтожить игрушки, это погубит и души, которые их оживляют. Этого мне не хотелось. По крайней мере, так я говорила себе самой. Но возможно, я просто боялась лишиться той малой толики магии, что у меня осталась.

Она достала палочку с чашечкой на конце. На другом конце палочки болтался деревянный шарик на потрёпанном шнурке.

– А про эту штуку я даже и не помню, что она умеет, – сказала Мэри. – По-моему, она имеет какое-то отношение к погоде. Но мальчонку я помню. Приземистый, упитанный, он наверняка прожил бы долгую и унылую жизнь, но ребёнком был очень мил. Всего пяти лет от роду. Сколько дней рождения ему оставалось – пятьдесят, шестьдесят? Но нет: я произнесла заклинание, и эта игрушка вобрала их все без остатка, со всеми несъеденными праздничными пирогами.

Она стиснула деревянный шарик двумя пальцами.

– А я даже не помню, для чего она нужна!

И бросила игрушку в костёр.

– Так Сордус дал вам ваш гримуар? – спросила Кара, окидывая взглядом землю вокруг костра. «Нигде не видно. А ведь она наверняка держит его при себе. Может, он в мешке?»

– О да! – ответила Мэри. – Про Лесного Демона можно сказать много дурного, но обещания свои он держит, что есть, то есть.

– И где же он?

– Ты нервничаешь, – заметила Мэри. – Боишься, что я плохо соображаю. Что я стану пользоваться своим новым гримуаром и натворю ужасных дел. Не о чем тебе волноваться. От этого гримуара нет никакого проку.

– Что, он не действует? – спросила Кара.

– То-то и оно. Мне от него нужно было только одно – всего одна вещь! – а он мне отказал.

Мэри достала из мешка кролика на велосипеде. И занесла руку, собираясь швырнуть его в костер.

– Нет! – вскрикнул Тафф. – Погоди! Его не надо!

Мэри обернулась к Таффу. Длинная седая прядь спадала ей на глаза.

– Простите меня, – сказала Мэри. – Я не хотела причинять вам зла. Но я была в долгу перед ними. Надо же было хотя бы попытаться.

И Кара вдруг поняла.