Ловушка для ворона

– Извините, вас не слышно.

– Кто говорит? – прокричал заботливый голос.

– Грэйс Фулвелл. – Казалось очень странным кричать собственное имя во все горло.

Мисс Торн почти сразу подошла к телефону.

– Грэйс? Что-то случилось?

– Нет.

– Почему ты не в школе?

– Сейчас перерыв на ланч.

– Чем я могу тебе помочь?

– Я хочу договориться о встрече. Вы будете в офисе? Сегодня. Примерно в четыре тридцать.

– Буду, если это важно. Но что произошло? – Грэйс услышала панику в её голосе даже сквозь громыхание пронёсшегося мимо грузовика. – Я думала, ты хорошо устроилась у Морин и Фрэнка.

Грэйс не ответила. Он положила трубку, надеясь, что прозвучало так, словно у неё кончились деньги.

Она уже бывала в офисе социальной службы, но только после серьёзных проблем, околачивалась там, пока мисс Торн старалась отыскать новую приёмную семью, которая приняла бы Грэйс. Ей пришлось посмотреть адрес в телефонном справочнике. Это был высокий дом на окаймлённой деревьями улице с домами с террасами, расположенной недалеко от парка. Все дома были отведены под офисы. Грэйс прошла адвокатов, страховых агентов и две стоматологии по пути.

В предыдущие визиты она сидела за столом мисс Торн в большом офисе с открытой планировкой, но сегодня её отвели в одну из комнат для собеседований. Там стоял низкий кофейный столик и три кресла, обитых оранжевой искусственной кожей. На стене выделялась табличка «не курить», но Грэйс заметила на нейлоновом ковре ожоги от сигарет.

Мисс Торн нервничала. Грэйс пришла к выводу, что, несмотря на профессию социального работника, та не любила неожиданности. И не поладь Грэйс с Фрэнком и Морин, возможно, она бы подошла к границе, за которой приёмные родители не рассматривались.

– Итак, Грэйс? – сказала она. – К чему эти загадки?

– Это насчёт моего отца.

– Да?

– Я ведь имею право получше узнать его, правда? – Она многое узнала, прислушиваясь к другим приёмным детям.

Мисс Торн колебалась.

– В пределах допустимого, – ответила она.

– Что это значит?

– Так сказано в руководстве. Приёмные дети должны поддерживать связь с биологическими родителями в пределах допустимого.

– Почему это недопустимо для меня?

Мисс Торн вопрос явно привёл в замешательство. Возможно, она считала, что Грэйс раньше не слышала это слово, не поймёт его.

– Мисс Торн?

– Послушай. – Голос её стал убедительным, и Грэйс немедленно насторожилась. Она поглядела на женщину, сидящую рядом с ней в оранжевом кресле искусственной кожи. Она согнула ноги в коленях, как сделал бы мужчина. На ней была всё такая же одежда – юбка до колен и бесформенная кофта, – как в тот день, когда Грэйс с ней познакомилась. Она потянулась и похлопала Грэйс по руке. Грэйс постаралась не дёрнуться.

– Послушай, мы давно друг друга знаем, и я не твой учитель. Не пора ли тебе называть меня Антонией?

Грэйс продолжала смотреть на неё. Она знала, что от неё пытаются отделаться при помощи этого дружелюбия, но экзотичное имя её заинтриговало.

– Антония? Вас в самом деле так зовут?

Женщина ободряюще кивнула, но Грэйс не собиралась допускать, чтобы её вновь отвлекли. Она повысила голос и твёрдо сказала:

– Расскажите мне о моём отце.

Социальный работник внезапно прекратила сопротивляться. Она дала слабину.

– Что ты хочешь знать?

– Всё. С самого начала. Почему его не было дома, когда моя мать умерла?

– Потому что он уже бросил твою мать, чтобы жить с другой женщиной.

Грэйс показалось, что та испытала злорадное удовольствие от произнесённых ею слов. «Итак, ты правда хочешь знать, да? Посмотрим, как ты с этим справишься».

– Она поэтому себя убила?

Мисс Торн кивнула.

– Она оставила записку, где говорила, что не может жить без него.

Грэйс подумала о мужчине, который сидел напротив в тёмном ресторане и пил кофе. Она ощутила гордость оттого, что её отец смог вызвать такую романтическую страсть. Её не удивило, что её, Грэйс, было недостаточно, чтобы мать осталась жива.

– Ты не должна его винить, – сказала мисс Торн так, что Грэйс поняла, что втайне она надеялась на обратное. Но обвинять было последним, что пришло бы Грэйс в голову. Ей хотелось фактов, информации.

– Он всё ещё живёт с той женщиной?

– Нет. Они разошлись вскоре после смерти твоей матери.

– Почему вы никогда не позволяли мне повидаться с ним?

– Об этом речи никогда не было. О том, чтоб не позволять!

– Как тогда? Вы сказали, недопустимо. Что это значит?

– Долгое время мы не знали, где он. Смерть твоей матери его расстроила. Он путешествовал.

– Где?

– Он работал водолазом на нефтяные компании. Я так понимаю, он был в Центральной Америке и на Востоке. Мы узнали это от его семьи. Больше им ничего не известно.

– Семьи?

Это было сильное слово, и Грэйс отпрянула назад, в настоящее. Она представляла, как её отец плывёт через чистый голубой океан. Приёмные дети всегда болтали о своих семьях. Даже у хулиганов Морин были братья в тюрьме или тётки, которые иногда водили их в «Макдоналдс». Грэйс всегда была брошенной.

– Брат твоего отца и его мать, твоя бабушка. Они живут в деревне за городом.