Ловушка на демона

Эти слова повисли в воздухе, погружая всех в невеселые мысли. У нас подобралась занятная компания, где у каждого за спиной есть переломный момент, разделяющий жизнь на «до» и «после». Жаль, что нельзя было вернуться и переиграть судьбу, отобрать у нее тех, кто был дорог… Почему-то моя плата за будущее казалась непомерно высокой, оставив в душе тоску и сожаление.

Экипаж подвез нас к служебным воротам, и мы в череде других посетителей прошли во дворец. Сармат уже находился на месте, в ожидании нас успел поругаться с одним из советников. Я могла поспорить, что причиной опять стало недовольство чрезвычайно большими полномочиями Ордена. Мы застали окончание беседы, перешедшей на повышенные тона.

– Доброго дня, лорды! – прерывая поток брани, громко поздоровалась леди Астир и обворожительно улыбнулась.

Оппонент Сармата, мгновение назад плевавшийся ядом, замолчал на полуслове. Сдвинув кустистые брови, он пристально посмотрел в нашу сторону, но пару мгновений спустя уже расправил плечи, приосанился и улыбнулся в ответ, отчего на припудренном лице резко проступили морщины. Сестренка даже попыталась смутиться от подобного внимания.

– Приветствую вас, милое дитя! – благосклонно кивнул советник и, бросив на Сармата уничижительный взгляд, направился в нашу сторону. – Вы на прием к императору?

– Да, милорд. Нас пригласили для личной беседы. – Аделина выделила предпоследнее слово и широко распахнула свои зеленые глаза. Против такого по-детски восторженного взгляда мало кто мог устоять. – Это так волнительно!

– Советник Амний, позвольте вам представить Аделину Астир, – выступил вперед Ирвин. – С госпожой Изгоняющей, полагаю, вы знакомы?

Советник удостоил меня мимолетным презрительным взглядом, полностью сосредоточившись на сестренке.

– Рад, что вы так быстро прибыли, леди Астир, – вмешался в разговор Сармат. – Император нас уже ждет!

– Я провожу вас! – вызвался лорд Амний и протянул руку.

– Очень любезно с вашей стороны, – пролепетала Лина, принимая руку, и бросила на меня из-под ресниц лукавый взгляд.

– Слушай, далеко пойдет! – одобрительно произнес Сармат, дождавшись, пока эта парочка пройдет вперед. – Может, устроить ее на работу в Орден?

– Не раньше, чем она окончит академию. И только если сама захочет, – поспешно добавила я.

– Уже решила, куда ее отдашь?

– Я склоняюсь к Лиинской академии, но не исключаю, что она выберет Сантийскую. – Я покосилась на невозмутимого Элара и усмехнулась. – Ее к этому активно склоняют.

– Учеба – это хорошо, но сначала бы разобраться с Квингентом и императором. Чую, предстоящая беседа выпьет из нас все соки, – недовольно пробурчал Ирвин.

Мы с Сарматом недобро переглянулись: еще посмотрим, кто кого!

Малый зал располагался на втором этаже восточного крыла дворца. Так сложилось, что единственным светлым пятном всей обстановки являлся крепкий дубовый стол и возвышающийся на нем графин из стекла янтарного оттенка. Остальная мебель, обивка стен и даже тяжелые портьеры на окнах были темных оттенков. Ходили слухи, будто это связано с особыми свойствами данного стола, но в чем они проявлялись – оставалось загадкой.

Стоило переступить порог, как в помещении повисла тишина. Все двадцать советников повернулись в нашу сторону. По традиции, в Квингент входило по одному представителю от каждого народа, населяющего Золотую империю, а также пять личных советников императора. Хоть Квингент и представлял собой верховную власть, но по некоторым вопросам был вынужден согласовывать решения с Орденом, поэтому неудивительно, что за то время, что Сармат был его главой, он хорошо узнал каждого. С кем-то из них сложились дружеские отношения, подкрепленные годами взаимовыручки. Но были и те, кто недолюбливал служителей высшей магической власти. К последним можно было отнести старейшего советника императора, представителя человеческой диаспоры – лорда Прина. Когда я увидела его впервые, то удивилась, как в столь дряхлом теле держится дух. Однако вредности, ума и яда этому мужчине было не занимать. За годы службы у него появилось много сторонников в Квингенте. К мнению этого почтенного лорда прислушивались, с его словом считались. Вслед за ним сторонники закостенелых взглядов прониклись недоверием к Ордену.